Капкан для провинциалки

– А то про кого же? Она, куколка-лапочка. Сейчас пусть проплачется, но чтоб в ближайшие дни была у меня.

– Слушаюсь, Владлен Георгиевич. Понадобятся деньги…

– Сам понимаешь – с этим нет проблем. Ну, думай, трудись! Пока!

Лиза

Я много всякого передумала, когда получила повестку или, как она называлась, приглашение от подполковника Лебедева. Нет, я не боялась, что меня привлекут в качестве сообщницы Сёмы. В сущности, я действительно виновна. Хотя бы в том, что слишком поздно разобралась, чем занимается мой любимый. Из-за меня погибли люди. Я виновна, и оправдываться незнанием не стану.

С таким настроением я пришла в указанный в приглашении кабинет ФСБ.

– Можно?

– Заходите, Лиза! Присаживайтесь!

Меня удивило, что господин Лебедев улыбается. Впрочем, наверное, так у них положено. Только со мной играть незачем:

– Вы меня привлекаете как сообщницу Сёмы, верно?

Улыбка сползла с лица подполковника. Он посмотрел как-то удивлённо:

– С чего вы взяли?

– Как это – с чего? Из-за меня погибли люди.

– Елизавета Александровна, мы располагаем картиной преступления. Насколько нам известно, вы были захвачены в качестве заложницы и подвергались опасности, чуть не погибли. Или вы хотите что-то добавить?

Я пожала плечами. Если не это, то какова причина моего приглашения сюда?

– Елизавета Александровна, вы любите Сёму?

Я почувствовала, что краснею. Как к нему отношусь после всего случившегося, я и сама не могла определиться. Конечно, прежнего быть не может. Но и выбросить его, так нуждающегося в помощи сейчас… Лучше ответить честно:

– Не знаю. Могу сказать только, что он мне небезразличен. А зачем, извините, вы об этом спрашиваете?

– Как вы отнесётесь к тому, чтобы Сёма вернулся к вам?

Наверное, минут пять я молчала, оглушённая услышанным. Сёма не в тюрьме? Его готовы отпустить? Нет, наверное, это такая игра.

– Это жестоко.

– Извините, я задал конкретный вопрос. Если вы не желаете иметь какие-либо отношения с Сёмой, мы, разумеется, будем пробовать другие варианты.

Мне стало трудно дышать. Сёма вернётся? Я могу его принять? О чём с ним говорить, если в мыслях сейчас только люди, которых он убил? Но если этот подполковник хочет с нашей помощью выручить других людей… Надо же – я уже говорю самой себе «наша помощь», вижу себя снова вместе с Сёмой…

– Это очень важно для вас?

– Да. Но если вам неприятно…

– Нет, ничего. Если Сёма вернётся… – слова застряли во мне. Я не могла сказать, какие чувства вызывает у меня такая перспектива. – Пусть возвращается, – через силу прошептала я, глядя в пол.

Таня

– Ну, как прошли похороны? – стараясь скрыть недовольство, поинтересовалась я, когда Лебедев приехал к нам с кладбища. С ним были девушка по имени Женя, изображавшая меня на «похоронах», и две девочки, дети кого-то из сотрудников ФСБ. Девочек мне было жаль: следуя совету Олега, их заставили плакать с помощью лука. Конечно, я понимала, что всё это ради пользы дела, но на душе было противно. Принесла им пирожных, чаю и соку, но неприятное ощущение не отпускало.

– Всё хорошо. По-моему, нас снимали, – с удовлетворением констатировал Лебедев.

– Кто снимал? Зачем?

– Не знаю, выясняем. Вероятно, хотели удостовериться, что Андрей убит.

Муж вышел из спальни и сел на стул подальше от окна.

– Долго мне ещё работать покойником? – хмуро спросил он.

– Надеюсь, за пару дней управимся. Но ты же понимаешь – гарантировать не можем.

Андрюша побарабанил пальцами по стене:

– Я даже на зарядку выйти не могу!

– А дома делать – что мешает?

– Между прочим, если я буду шумно прыгать и бегать, соседи снизу обратят внимание.

– А ты не шуми. Но я рассчитываю, что твои соседи люди разумные и не станут доносить на тебя бандитам.

– А если те ночью раскроют гроб и увидят восковой манекен?

– Повяжем, не сомневайся. За секунду, да ещё в темноте, они всё равно не отличат его от тебя настоящего.

Муж снова вздохнул, покачал головой и ушёл к компьютеру.

– У меня было три попытки взлома! – громко сообщил он.

– Перешли мне данные – выясним, кто этот любознательный.

– Угу, – отозвался Андрюша. Наступила пауза: я не знала, о чём говорить с Лебедевым, а тем более с его спутниками. Вообще чувствовала себя не в своей тарелке.

– Вас никто не выследит, когда вы выйдете отсюда? – поинтересовалась я, наконец, обращаясь преимущественно к своей копии.

– Из дома мы выйдем позже и порознь, – пояснила Женя. – Дети по одному, с сотрудниками ФСБ, а я через крышу.

– Вы не боитесь? – удивилась я.

– Нет, а что такого?

– Там может быть сейчас скользко!

– Нет, я уже проверила.

Мне стало совестно: вот она вместо меня рискует, по крышам бегает, а я сижу тут в тепле, бурчу и критикую. Раздался телефонный звонок. Все вздрогнули. Я вопросительно посмотрела на Лебедева. Он кивнул и потянулся к параллельному аппарату, установленному у нас до завершения операции. Я взяла трубку:

– Слушаю!

– Татьяна Алексеевна! – раздался вкрадчивый голос. – Как ваши дела?

Голос был знакомый, но мне некогда было вспоминать, при каких обстоятельствах я его слышала. С некоторым запозданием сообразила, что надо изображать безутешную вдову. Однако есть определённые правила: