Капкан для провинциалки

Розалинда улыбается и кивает. Я, вдохновлённая первым успехом, осторожно ползу в ту сторону, откуда кричат, и заглядываю через разбитое окно. Двое детей плачут, ещё малышка лежит без движения, их мать в крови, а мужчина прижимает руки к лицу, словно ослеп. Некогда раздумывать, надо им помочь.

– Сдвиньтесь в сторону! К стене! – кричу я им на хинди, забыв, что здесь больше нет ни стен, ни пола или потолка. Однако мужчина понимает меня – берёт детей, оттаскивает в сторону. С его лица капает кровь. Каблуком туфли сбиваю ощерившиеся зубы осколков оконного стекла. Как бы теперь пробраться внутрь? Прежде чем я успеваю додуматься до чего-то толкового, Розалинда опускает вниз свой благословенный ремешок и завязывает его на оконной раме так же, как перед этим у нас. Мы обе пытаемся спуститься и мешаем одна другой.

– Анна, останься здесь и принимай детей!

Я послушно киваю, сейчас Розалинда главная. Изгибается, как змея – и вот она уже внизу. Берёт первую девочку, та плачет, но одно движение – и малышка рядом со мной. Следом за ней – её братик и сестричка. Теперь очередь взрослых. Что-то происходит там, внизу, вагон быстро наполняется белёсым дымом. Пожар? Да, конечно… Однако паниковать некогда. Индианка поднимает руки, я хватаюсь за них, Розалинда подталкивает женщину снизу – и вот мать семейства рядом со мной. Теперь отец, с ним тяжелее… Однако он и сам молодцом, подтягивается на ремешке – вот это качество, такой вес выдержал! Боже мой, левый глаз этого человека окровавлен, оттуда торчит обломок стекла… Не могу смотреть, лучше помогу Розалинде выбраться. Кто-то ещё кричит в отдалении, но сил уже нет идти не помощь. Но ведь можно позвать!

– Розалинда, твой мобильный телефон в порядке?

Она энергично кивает, вынимает аппарат из сумочки… Господи, хоть бы заработал…

– Анна, говори!

Я беру её мобильный телефон, и вдруг до меня доходит, что номера телефонов здешних спасательных служб мне неизвестны. Но ведь это поправимо, я мягко толкаю в плечо спасённого мужчину:

– Сударь, как звонить в службу спасения?

– Медицинская помощь – сто два…

Я киваю, набираю номер.

– Медицинская помощь слушает!

– Алло, помогите! – Я плохо соображаю, о чём взывать. – Наш поезд сошёл с рельс! Много раненых!

– Это не к нам! – и моя собеседница разъединяет. От шока меня спасает только то, что сейчас неподходящее время для истерик.

– А пожарная служба?

– Сто один!

Отлично, сто один – набрать…

– Алло, наш поезд опрокинулся и горит!

– Где вы находитесь?

– Не знаю, это на пути от Нью-Дели до Диспура!

– Не обслуживаем!

И снова – разъединено. Да что же это? Почему им наплевать на нас? Этого не может быть!

– А в полицию как звонить?

– Сто!

Ну на этот раз хотя бы получится? Слёзы застилают глаза, я с ожесточением утираю их ладонью, набираю номер…

– Полиция, поезд сошёл с рельс! Много раненых! Пожар!

– Звоните в пожарную службу!

Я чувствую, как к горлу подкатывает комок, предвещая истерику отчаяния. Я сойду с ума… Господи, это люди мне сейчас отвечали или нет? Розалинда отнимает у меня телефон, набирает какой-то номер. Она собирается с кем-то говорить? Она же не знает хинди…

– Алло, это консульство Великобритании? Произошло крушение поезда, следовавшего от Нью-Дели к Диспуру. По какой-то причине возник пожар. Много раненых. Чрезвычайные службы Индии отказываются прислать помощь.

Я вдруг слышу, как ей отвечают:

– Не волнуйтесь, леди, мы сейчас же займёмся этим.

Розалинда разъединяет, опускает свой мобильный телефон в сумочку и смотрит на меня, как будто говоря без единого слова: «Ну вот, Анна, мы и сделали всё, что могли». Мы обе застываем и ждём. Внизу злобствует огонь, рядом с нами дрожат и плачут дети, а мать пытается их успокоить. Раненный мужчина лежит, почти не шевелясь… но ведь он жив?! Из разбитого окна вагона валит белёсый дым – всё гуще. Нам, наверное, лучше спуститься на землю, только найти, где не горит…

Прежде чем я успеваю додумать эту мысль, в воздухе раздаётся характерное стрекотание, и через несколько секунд нам нами повисает индийский армейский вертолёт.

Олег

Сейчас мне предстоит небольшой спектакль. Режиссёр – подполковник ФСБ Антон Лебедев. Полный дурдом: Андрей должен считаться убитым, ему велено сидеть дома и не маячить перед окнами, завтра его похороны. Лебедев пытается убедить Таню сыграть безутешную вдову, а она отказывается – говорит, плохая примета. Но если и согласится, то что – дети должны изображать сирот? Если Лебедеву нужен спектакль, то пусть и обращается к профессиональным актёрам. И детей их можно привлечь. Да, конечно, утечка информации, но если хорошо заплатить людям, трепаться не будут.

В спектакле, который сейчас состоится, главную роль исполнит юный киллер Сёма, хочет он того или нет. Мы с Антоном – на вспомогательных ролях. Вот, кстати, и он.

– Привет, Антон! Хочешь идею по поводу завтрашнего?

– Привет, Олег. Что за идея?

– У вас в ФСБ никто самодеятельностью не увлекается? Привлечь женщину такой комплекции, как Таня, загримировать, лицо ей закрыть чёрной вуалью, и чтоб рот не открывала. И детей привлечь, а чтоб плакали у гроба – использовать лук.