Капкан для шоколадного зайца

Танина безукоризненная фигура, словно скопированная с обложки кассеты по аэробике, вызвала у теперешней голубевской жены тайную зависть. Катя налегла на гренки с сыром и блинчики с икрой, решив, во что бы то ни стало достигнуть таких же результатов. Но если кому-то для этого требовалось потеть в спортзале и до самозабвения мучиться на тренажерах, то Кате всего-навсего необходимо было прекратить истязать себя никчемными голодовками и кушать, кушать, кушать, как завещал великий обжора Гаргантюа.

— А Танька-то, того, — восторженно присвистнул Анатолий и тут же получил от Ангелины увесистый подзатыльник. — Я хотел сказать — ничего особенного.

— Не лукавь, дорогой, — Ангелина допила свой кофе и попросила у Кати добавки. — Татьяна — шикарная женщина. Мимо такой ни один мужик не пройдет. Но это как раз те качества, которые требуются для нашего общего дела.

— А вы уверены? — подала голос Катя, наконец-то справившись с волнением.

— В чем? — переспросил Илья.

— Просто я подумала, что если бы я была на месте твоей бывшей жены, я бы ни за какие коврижки не стала бы помогать человеку, который когда-то меня, то есть ее… — запуталась Катя, — шантажировал. И если бы мне, то есть ей, представилась возможность свести счеты, я бы, наверное, не устояла. Мне ее ночной звонок показался странным, будто она торопится и играет на опережение. Уж слишком она переживала за нас и наше имущество. А это крайне подозрительно! И откуда, кстати, она узнала номер моего мобильника?

— Ничего странного и подозрительного, — отмахнулся Голубев. — Я подарил тебе свою трубку… — он помолчал, решаясь на признание. — А номер Татьяне был известен. Только… Только она мне так ни разу и не позвонила.

— Ну да, — подхватила Ангелина, сглаживая возникшую неловкость. — Так все и было. Татьяна сразу же сказала, что звонит потому, что узнала от каких-то ваших общих знакомых о неприятностях. А еще она сказала, что хотела бы помочь новой семье Ильи выкарабкаться из проблем.

— Вот я и говорю, подозрительно все это, — талдычила о своем ревнивица Катя. — Не верю я ей! Хоть на куски меня режьте, не верю!

— Поживем — увидим, — резюмировал Анатолий. — Но, если честно, мне Танькин звонок тоже показался подозрительным. А с некоторых пор я не верю в счастливые совпадения.

— Нет! — не соглашался оскорбленный неверием в лучшие чувства бывшей жены Голубев. — Танька не способна на подлость! Это я по молодости и по глупости согрешил против совести, но она… Она простила меня и, не помня зла, ринулась ко мне на помощь. Она… Она… Она святая женщина…

— Что-то я не заметил нимба, когда рассматривал на фотографиях выдающиеся прелести нашей подруги детства, — осадил экзальтированного друга Анатолий.

— Как ты можешь бросаться такими словами?! — распалился Илья. — Я готов поставить на кон свою жизнь!

— А где ты намерен поселить эту мать Терезу? — вкрадчиво осведомилась Катя. — Уж не в нашей ли квартире?

— Я как бывший муж и джентльмен… — завел свою любимую пластинку Голубев.

— Даже не думай об этом! — перебила его Катя. — Только через мой труп!

— Ты ставишь меня в неловкое положение. Мы просим Татьяну о помощи, а сами отказываем ей в крове. Где у тебя совесть?! — увещевал насупившуюся жену Голубев. — И под каким предлогом я должен выставить Татьяну за дверь…

Неизвестно, чем бы закончилась начавшаяся перепалка, но из кармана Ангелининого халата донеслась мелодия полонеза Огинского.

— Кто бы это мог быть? — удивилась Ангелина, вытаскивая трубку. — Виолетта Павловна! Мы же обещали навестить в больнице Платона Платоновича. Надеюсь, что с ним ничего не стряслось.

— Дай я поговорю с ней, а то ты волнуешься, — Анатолий забрал у Ангелины трубку и ответил на звонок Виолетты Павловны: — Да? Да… Очень хорошо. Нет. Я запомню: пятая палата, второе отделение. А вы нас встретите в вестибюле через часик?

— Ну как там Платон Платонович? — переживала Ангелина. — Ему лучше? Да?

— Да, — успокоил ее Анатолий. — Его состояние стабильное, через недельку выпишут. Но…

— Что — но?! — всполошилась Ангелина, полагая, что Анатолий не договаривает самого страшного, и у человека, к которому она прониклась искренней симпатией, серьезное неизлечимое заболевание.

— Какие-то странные у него симптомы, — засомневался Анатолий. — Не похоже на гипертонический криз. Нужно обсудить диагноз с лечащим врачом и сделать повторные анализы, может, клиническая картина прояснится.

— Это вы — врачи — странные, — обрадовалась за сладкую парочку Ангелина. — Болеет пациент — плохо, выздоравливает — тоже плохо. Сколько было случаев, когда ставились ошибочные диагнозы и вместо аппендикса вырезали гланды.

— А вместо обрезания делали кастрацию, — хохотнул Анатолий. — Давай-ка лучше одевайся побыстрее, а то мы и через час в больницу не успеем.

— Бегу, бегу, — Ангелина проглотила остатки кофе и выпорхнула из-за стола, как юркая розовая птичка.

— Спасибо за завтрак, — Анатолий поблагодарил хозяйку. — Век бы столовался в этом доме.

— Катя, — переодевшаяся Ангелина вернулась на кухню с чужим мобильником. — Твоя трубка звонит. Ответь сама.