Капкан для Синего Полоза (СИ)

— Конечно, не стоило соглашаться, я ведь знал, чего он хочет. Ник жаждал доказать, что я был неправ, что настоящая магия не должна иметь никаких границ. Он это и делал, демонстрируя такие образы и картинки, что зал ревел в экстазе. Всё было круто, никто не спорит. Я тоже зацепился и поначалу не отставал, пока с ужасом не понял, что на этот раз он не остановится и пойдёт до конца. Плюнет на все барьеры, правила, даже на людей вокруг. Как только до меня дошло, я стал тянуть его назад, начал сматывать свою магию и удерживать его, не отвечал на выпады, не бросал яркие образы, тормозил и перехватывал его аватар. Со стороны это выглядело моей слабостью, казалось, что я поддаюсь, и я это понимал. Но тогда мне было плевать, главное было всё остановить, потому что Ник уже горел, пусть и не внешне. Он понял, что я пытаюсь сделать, и пришёл в ярость. Уже ни о чем не думал, забил не только на полный зал фанов, но и на то, что может угробить нас обоих, и швырнул искрой на полную. Я еле успел отбить и тоже бросил всё, что было. Почти все, что у меня оставалось.

Его голос сел, а в горле появился какой-то противный комок. Всё, пора сворачивать откровения.

— Результат ты знаешь. Николай потерял всё, а у меня осталась лишь слабая искра.

Ян покосился на Стёпу, ожидая реакции на свой рассказ и почти не сомневаясь, что ему не понравится любой результат. Тут было не особо много вариантов — от вынужденного сочувствия до оскорбительной жалости. Он почти пожалел, что начал. Все-таки любые разговоры о Николае до сих пор оставались для него зоной табу.

Стёпа помолчал с минуту, а потом открыл рот и ляпнул абсолютно не в тему, но зато и близко не то, о чём думал или чего опасался Ян.

— Знаешь, что я больше всего люблю в тебе, змеючка?

— Мои прекрасные глаза? — напоминая себе ничему не удивляться, хмыкнул Ян.

— Нет, твои торчащие ушки. Ну правда, они прелесть какие милые.

Стёпа придвинулся ближе и легонько куснул Яна за ухо, после чего обнял его со спины и обвил руками. Устроив подбородок на макушке Яна, он некоторое время держал его так, в кольце своих рук, словно отогревая собственным теплом, прежде чем негромко сказать:

— Забей на Чужого. Дебил он конченый, что друга просрал и магию вдобавок — ну и сам виноват. А ты всё правильно сделал. Жалко только, что пострадал, но это ведь не насовсем. Ты свою искру чувствуешь, значит, всё вернётся.

Он чмокнул Яна в макушку и сжал объятия сильнее, не давая тому возможности освободиться.

— Ты хоть понял, зачем я всё это рассказал? — поинтересовался Ян. — Не затем, чтобы поведать о своём прошлом и Нике. И уж, конечно, не для того, чтобы ты меня пожалел.

— Да всё я понял. Я буду контролировать свою магию и держать себя в руках. Обещаю, честное кошачье.

Стёпа закивал и потянул Яна за плечо, разворачивая лицом к себе. Хитрая широкая ухмылка не оставляла никаких сомнений в его дальнейших намерениях и планах.

— А теперь хватит болтать. У меня на уме есть кое-что поинтереснее.

Он ушёл ближе к вечеру. У обоих было ещё немало работы перед завтрашней презентацией. Яну надо было добить кое-какие документы, Стёпе — проверить боеготовность компьютерных систем. Ян выпроводил его сам, сказав, что им не помешало бы хорошенько выспаться, и терпеливо ждал, пока Стёпа мялся в прихожей, медленно натягивая куртку с явным нежеланием уходить.

— Нахер эту презентацию, — бормотал он, дергая несчастную молнию в разные стороны. — Не хочу к ней готовиться, не хочу туда идти. Что-то у меня чуйка хреновая. Перепью, что ли?

Наконец он управился с курткой, вздохнул с сожалением и потопал к порогу. Ян некоторое время стоял и смотрел вслед, не в силах развернуться и уйти. Это было не совсем нормально, его ждала куча бумаг, да и Стёпу он сам выставил, в конце-то концов. Всё было так, но ему до безумия не хотелось возвращаться в опустевшую и вмиг ставшую холодной и неуютной комнату.

Дверь хлопнула, и в прихожую как ураган ворвался Стёпа. На его волосах блестели капельки дождя, и он ежился от холода в своей тонкой куртке, но при этом улыбался во весь рот. Ян вздрогнул от неожиданности.

— Это я! Забыл кое-что.

Стёпа шагнул к Яну, притёр его к стене своим большим телом и, склонив голову, уткнулся носом в щёку.

— До завтра, змеючка.

Последовавший поцелуй получился легким и нежным, тёплым, как весеннее солнышко. А потом Стёпа ушёл.