Капкан для зверя

Он заорал от неожиданности настолько громко, насколько ему позволяли ослабевшие связки. Кинжал был смазан вербным раствором. Убрал кинжал, и он замолчал, стиснув зубы и сверля ненавидящим взглядом. Скорее догадался по движению разбитых и потрескавшихся губ, чем услышал.

— Пришел убить меня — убивай…

Долбаный ублюдок. Подыхает, а все туда же — играет в гордость. Меньше всего я хотел убить его так быстро. Подонок недостаточно намучился, на мой взгляд. Улыбнулся, глядя в узкие щелки глаз, полыхающие ненавистью:

— А ты уверен, что хочешь снова разозлить меня, Дэни?

Я прочертил кинжалом линию от правой скулы до левого виска. Его вопли странным образом успокаивали. О да, парень, я знаю, не понаслышке, какова верба в действии. В воздухе запахло его кровью. Аромат смешивался с запахом пота, нечистот и сырости подвала. Но сейчас он был для меня все равно одним из лучших. Сейчас я мог бы просто кромсать все его тело на тонкие полоски, наслаждаясь видом темной, черной крови, упиваясь слабостью врага. Того, о ком ОНА смогла просить… О ком она думала.

Дал возможность ему ответить, чтобы услышать разочаровывающее:

— Да.

Склонил голову на бок, наблюдая, как кровь стекает по его лицу, и капает на грязный пол.

— Подумай хорошенько, Дэни… Я ведь могу не просто тебя убить. Я могу тебя мучить… Снова и снова. Например, — подошел в столу и взял кнут, — отстегать тебя… Хотя… — я положил кнут обратно, — это уже было, и мне самому уже не так интересно.

— Дэни, малыш, а что, если отдать тебя на потеху кому-нибудь из других пленников?

Наконец-то в обреченных глазах свыкшегося со скорой смертью подонка промелькнул страх. Самый настоящий. Как и любой мужчина, он не мог не испугаться такой перспективы.

— Они долгое время не видели женщин. Но не побрезгуют и твоей задницей. А потом я тебя отпущу. Мне сделать это, Дэни? Заставить тебя корчиться не только от боли, но и унижения?

Он отрицательно покачал головой и прошептал:

— Пожалуйста… Николас… Прошу… Нет…

Усмехнулся, услышав его тихий голос. Я знал, каким будет его выбор. Но, как не странно, это не приносило удовольствия. Смотрел в его испуганные глаза на окровавленном лице, а сам видел другой умоляющий взгляд. Слышал его мольбы о смерти, а в висках бьется ее короткое "Да"…

Отбросил кинжал в сторону, и, размахнувшись, ударил кулаком о стену возле его головы, заставив эту тварь вначале зажмуриться от страха, а потом широко распахнуть глаза, в удивлении наблюдая за мной.

Ударил не раз, и не два. Крича от боли в обледенелой груди и бессилия. До тех пор, пока не изодрал костяшки пальцев, пока не послышался хруст сломанных костей, пока не потекла на пол густая черная кровь, смешиваясь с кровью бывшего охранника.

А затем я просто ушел. Оставив его живым. Приказав освободить его и накормить кровью. Но позже. Пусть у него останется подарок на память о пребывании в лапах Зверя. Он и так получил немало за такой короткий период. Мою ненависть. Мою женщину. Мою жизнь.

Поднялся в нашу с Марианной спальню, набирая Серафима и назначая ему встречу, на которой он и получит последние указания. Меня здесь больше ничего не держало.

Лег на постель, вдыхая запах Марианны, въевшийся в подушки, казалось, напрочь пропитавший даже стены комнаты. Но мне его было мало.

Фотографии на полках улыбающейся счастливой семьи сейчас выглядели откровенной насмешкой, наглядно демонстрируя, что я потерял. Позже я не раз задамся вопросом, а стоила ли эта проклятая победа той цены, что мы заплатили? Я заплатил. А сейчас лишь проводил пальцами по фотографиям детей и Марианны. Там, куда я собирался, они будут единственным, что не даст сдохнуть от тоски по ним всем.

Открыл шкаф, втягивая в себя аромат ее одежды и духов, последний раз наслаждаясь возможностью дышать им. Сам шкаф был пуст после того, как Марианна забрала свои вещи. Внимание привлек небольшой лист бумаги, лежавший на дне шкафа. Поднял его и едва не задохнулся, увидев знакомый почерк.