Капкан из серебра с эмалью

– Нет, – признался Гущин и проникся к эксперту жгучим уважением. В расследовании серии убийств включение такого понятия, как тайна, может стать немаловажным. – Таня, а если я вас попрошу взглянуть на тело, доставленное в морг позавчера? Мне будет интересно ваше мнение.

– Не вопрос. – Дюже знающая «мышь» достала из кармана латексные перчатки.

Вечером того же дня Стас был на докладе у Коростылева. Отлично зная, что подполковник не выносит бездоказательного словоблудия, подсовывал ему бумажки и фотографии, подкрепляя умозаключения запротоколированными данными.

– Убийство проводницы Лялькиной, мне кажется, мы можем тоже включить в серию. Вот, посмотри, – наедине Стас обращался к начальнику на «ты», – этот снимок Лялькина сделала на телефон буквально за час-полтора до смерти. Судя по кафельному полу, фотографировала браслет в совмещенном санузле квартиры и, не исключено, тайком. Иначе зачем эдакую красоту рядом с унитазом запечатлевать.

Подполковник взял снимок, хмуро поглядел на изображение женского запястья, украшенного серебряным браслетом с эмалью и аметистами. Украшение, похоже, старинное, раритетное, в виде виноградной грозди из фиолетово-лиловых камней, окруженных зелеными листочками эмали.

– Отправленную подруге фотографию сопровождала подпись: «Смотри, что он мне подарил!» От подруги пришел ответ: «Можешь считать, мы все от зависти подохли».

Коростылев со вздохом отложил снимок.

– Это все лирика, что по делу, Стас?

– Вот. – Гущин многозначительно поднял вверх указательный палец. – Теперь смотри сюда. – Майор подсунул подполковнику наисвежайший снимок с убийства старшего лейтенанта МЧС: тоже женское запястье, без браслета, но зато с царапиной. – В ранке на руке Норкиной найдены следы серебра. Старинного, прошедшего чистку определенными химикатами.

Стас рассказал подполковнику, что помимо способа убийства, духов, формы и букета трех потерпевших связывает еще и личность вероятного преступника. С каждой из них некий состоятельный привлекательный мужчина знакомился за два-три месяца до убийства, но ни одна из подруг его не видела. Поскольку кавалер категорически просил любовниц хранить их встречи в тайне.

– Мол, он «женат на деньгах», находится на стадии развода. И если только его благоверная узнает, что муж ей изменял, – прости-прощай мильены. Наживка, как ты понимаешь, бросалась крепкая. Пару месяцев держать рот на замке в состоянии любая девушка, ей олигарх пообещал жениться. Кое-что, судя по фотографии и подписи Лялькиной, конечно ж, протекало. Но не настолько, чтоб у нас имелось хотя бы примерное описание преступника. Его никто в глаза не видел.

Коростылев, нагнувшись над столом, задумчиво пошлепал по нему ладонями.

– Так, – подытожил он размышления последним громким шлепком и распрямился. – Что же у нас имеется в наличии? Голышки с асфиксией, букет, духи, форма, таинственный красавец…

Шеф запнулся, и Гущин произвел решительную вставку:

– Браслет. Уже достаточно для серии. Сегодня, кстати, я узнал, что в переводе с японского духи называются «Тайна», а аметист несет в себе значение «покорность». Все девушки проявляли покорность в соблюдении тайны, понимаешь? Создается впечатление, кто-то затеял с нами игру.

– Может быть, Фермер? – невесело хмыкнул подполковник. – Рожь, васильки…

– Пусть будет Фермер, – легко согласился Гущин. – Хотя, на мой взгляд, тут больше подошел бы Коллекционер.

– Почему это?

– У меня есть сведения о еще одном похожем убийстве: девушка, носившая форму, – работница метрополитена, – задушена в ванной, но сексуальной близости не было, а в комнате большой букет из роз. С фотографиями мне не повезло – василек я не разглядел, да и духов, увы, тоже. Но главное не это: девушка была, мягко выражаясь, несимпатичной. Коротконогая, с тяжелым задом, крупным носом… Ее могли убить только, так сказать, для коллекции.

Коростылев подумал несколько секунд, сложил все воедино и, вытаращившись на подчиненного, возмущенно отпрянул.

– Ты соображаешь, что говоришь, Стас? Кто-то… собирает по Москве… коллекцию служивых девушек, так?! – Тело подполковника подалось через стол на Гущина. – В списке Коллекционера уже есть железнодорожница, метрополитен, МЧС и эта… как ее… бортпроводница! – раскипятился Николаевич. – А кто, интересно знать, будет еще? Полицейская?! Прокурор, ФСБ или секретарша начальника Генштаба?!

Навоображав себе проблем с Генштабом и прочими силовыми ведомствами, начальник поперхнулся и, перекинувшись назад, схватил с углового столика стакан с водой. Попив, слегка остыл:

– Ты не вчера родился, Гущин. Как только станет известно, что некто охотится на девушек в погонах… такая, мать ее, истерика начнется!.. Шила в мешке не утаить!

Майор кивнул. Едва он отправит запрос с просьбой сообщать ему обо всех похожих преступлениях, наличие серии утаить не получится. Где-то обязательно «закапает», и через пару недель все желтые листки начнут пугать служивых девушек страшилками о красавчике-душителе.

Коростылев жестко помассировал затылок и досадливо крякнул: