Капкан любви

— Возможно. Это зависит от того, кто задает шаг. Я не считаю это главным недостатком. Гордость — недостаток, который мне, пожалуй, даже нравится. Ложное смирение, да и искреннее, как перед Богом, может принести не меньше вреда, чем гордость. Другие мои недостатки, заслуживающие упоминания — нетерпимость, эгоизм, предвзятость — нравятся мне гораздо меньше. Но, наверное, у каждого есть свои недостатки.

Джейми заговорил впервые, добавив с другого конца комнаты:

И лучшие из нас не без греха,

Но, право, каждый выглядит достойней,

Имея капельку несовершенства...

Тедди откровенно рассмеялась, удивившись тому, что нашла поклонника Шекспира в конторе по трудоустройству, и тут же извинилась за предвзятость. Теперь засмеялись уже все трое. Собеседование оживилось, Тедди все больше нравилась обоим мужчинам, по мере того, как проявляла свою интеллигентность, прямоту и обаяние. Они проболтали еще час, затем Дэвид вернулся к вопросу о присоединении к ЭРК.

— Тедди, что вы подумали в первый момент, когда Кандида предложила вам стать охотником за головами?

— Ну, честно, я слегка ужаснулась. Я мало знала об этой работе и считала ее, простите, несколько глупой, — смущенно порозовела она. — Мне казалось, что все, что там нужно делать — это разговаривать с людьми, представлять одних людей другим и получать за это жирный куш. Это, ну, выглядело паразитизмом. Мне давали хороший совет насчет вербовщиков — не слишком воодушевляться их предложениями, так как в лучшем случае они дадут вам работу, а она у вас, хоть какая-то, но уже есть.

Дэвид Эштон-Стюарт и Джейми Фергюсон дружно улыбнулись. Они привыкли к подобному отношению к их профессии. Многие думали о вербовщиках как о торговцах живым товаром, своднях, кровососах. Даже их прозвище — охотники за головами — было пренебрежительным и куда более выразительным, чем формальное название профессии — «консультанты по исполнительному поиску».

— Тедди, извините, но разве вы не тем же занимались в финансовой корпорации? Разве вы не так же разговаривали с людьми, не представляли их друг другу, и за жирный куш? Разве это не такая же работа по установлению связей, о которой вы отзывались с таким энтузиазмом?

— Возможно, да, но там я разговаривала с людьми о планах развития, потребностях в капитале, планах распродажи товара — о вещах посерьезнее. Финансовые корпорации играют важную роль в росте компаний...

— Вижу, — задумчиво подтвердил Дэвид, — но почему бы вам не найти такое же удовлетворение, оказывая важное влияние на человеческие жизни, на их индивидуальный рост? Знаете, Тедди, в нашем деле есть три вида удовлетворения от работы. Первое — азарт поиска, охота, можно сказать. Второе — азарт сделки, как и у вас в финансах. И третье, что вы вряд ли найдете в вашей финансовой корпорации — иногда, не скажу, что всегда, но иногда мы действительно чувствуем, что изменили чью-то жизнь к лучшему. Бывает, кто-то не может проявить свои способности годами, а мы даем ему шанс. Или, например, помогаем тому, кто считает, что его жизнь зашла в тупик. Разве это хуже ваших финансов?

Тедди внимательно слушала речь Дэвида, наклонившись вперед в кресле.

— Да, пожалуй, верно. Вы достаточно убедили меня, я подумаю об этом. Могу я задать вам несколько уточняющих вопросов?

Выяснив оставшиеся подробности, Тедди встала. Джейми гордился собой, показав себя и ценителем красивых женщин, и «новым мужчиной», устойчивым к влюбленности в них — особенно в таких, с которыми, возможно, предстоит работать. Две эти силы боролись в нем, он чувствовал, что восхищен Тедди, от блестящих волос до элегантно обутых ножек.

— Вы передадите Кандиде, что я позвоню ей перед выходными?

Она тепло пожала руку Дэвиду. Джейми споткнулся, спеша открыть перед нею дверь, и получил в награду за боль улыбку, снимающую любую неловкость и заставившую его почувствовать себя спаниелем, которого потрепали по брюшку. Когда Тедди скрылась из виду, он тихо присвистнул и переглянулся с Дэвидом.

Тедди тем временем спешила на ленч с Чарльзом Бартоломью. Она сказала Чарльзу по телефону, что ей страшно необходимо поговорить с ним, и тот согласился подождать ее в небольшом кафе, где они обычно встречались, хотя его голос звучал не слишком-то весело. Когда она с некоторым опозданием прибыла в «Корней & Бэрроу», Чарли уже дожидался ее, крутя перед собой стакан с томатным соком, и вид у него был самый разнесчастный. Он поцеловал Тедди в щеку, и не успела она открыть рот, как начал жаловаться:

— Это ужасно, Тедди. Я так больше не могу. Никто не скажет, что Чарльз Бартоломью уклоняется от требований долга, но это просто невыносимо. Отказаться от одного порока — уже плохо, но сразу от двух — это сломает человека и покрепче.

Чарльз, злостный курильщик и большой любитель выпить, поспорил со знакомым торговцем из «Бергофф Вентрауб», что не будет пить и курить в течение месяца. Прошло две недели, и натура начала брать свое.