Капкан любви

— Ох, перестань прикидываться, Майк! Это же было во всех газетах! — едва эти слова слетели с губ Тедди, как до нее дошло, что в газетах не было ни слова о том, что второй стороной сделки является «Стейнберг Рот». — Впрочем, неважно, я просто слышала об этом. Я подумала, что ты, наверное, принес очень много денег «Стейнбергу», что это увеличивает твои шансы попасть в партнеры... знаешь, Майк, я все-таки интересуюсь твоими делами.

— Разве? Я очень рад это слышать, Тедди. Но я не хочу говорить ни о партнерстве, ни о каких проклятых стерлинговых сделках.

— О'кей. Допустим, это неважно. — Тедди решила взять быка за рога. — Тогда я расскажу тебе кое-что вместо этого. Или точнее, покажу одну вещь, которая озадачивает меня.

Тедди развернула листок «Стейнберг Рот» со списком для выборов и протянула Майку. Он взглянул на листок, его брови резко нахмурились. Когда Майк вновь взглянул на Тедди, его лицо было белым.

— Где ты это взяла?

— Неважно. Достаточно сказать, что я уверена в его подлинности. Ты знаешь, кто это написал?

— Конечно, знаю! Это Фицджеральд! Сукин сын! — выкрикнул Майк, комкая и швыряя листок на пол.

Тедди немедленно подобрала бумажку и осторожно расправила на колене.

— Как ты понял, что это Фиц?

Палец Майка уткнулся в помятый клочок бумаги.

— Потому что это его проклятый почерк! Чертова задница!

— Сядь, Майк, — успокоила его Тедди. — Налей еще виски. Расскажи мне, что означает эта бумажка.

— Она означает, что сукин сын лгал мне! Это листок Нормана Белла с рекомендациями в партнеры. Видишь в углу НБ? Это не проклятое «нота бене», это инициалы Нормана Белла. Фицджеральд сказал мне, что Норман не поставил меня в партнеры. Он сказал, что Норман меня забаллотировал. А оказывается, эта траханая задница сама забаллотировала меня!

— Что означает остальное, Майк? Почему ты так разозлился?

— Это значит, что он все время водил меня за нос! За нос! — Майк стукнул кулаком по ручке кресла, заставив подпрыгнуть бокалы на столике. — Сукин сын!

— Что такое ДО?

— ДО? Не знаю. Дай взглянуть еще раз, — он глянул на бумагу и швырнул ее назад Тедди. — Это не ДО — я знаю почерк Фица. Это ДД. Бог знает, что это значит.

— Джек Делавинь, — прошептала Тедди.

— Что?

— Джек Делавинь. Он хотел спустить тебя на Джека Делавиня.

— Я даже не знаю, кто этот ублюдок.

— Это заместитель директора «Хэйз Голдсмит».

Майк начал раскачиваться из стороны в сторону, схватившись за голову. Его трясло от гнева. Тедди потянулась к нему и нежно положила ладонь на его руку.

— Майк? Расскажи мне о сделке.

Его глаза были пустыми и мутными. На момент Тедди показалось, что Майк вот-вот расплачется, но тот не стал. Он слишком долго не плакал, поздно было начинать сейчас.

— Майк? Пожалуйста, расскажи мне, — попросила его Тедди. — Тебе нужно с кем-нибудь поговорить. Я чувствую, как тебе необходимо с кем-нибудь поговорить. Я не подведу тебя. Разве я когда-нибудь подводила тебя? Я позабочусь о тебе, Майк, — ее голос был нежным, но настойчивым. — Поверь мне, пожалуйста.

Майк взглянул на ее милое, заботливое лицо и сдался.

— Все устроил Фиц, — заговорил он монотонным голосом. — Он сказал, что не может включить меня в партнеры. Ни в этом году, ни в будущем — может быть, даже никогда. Сказал мне, что это — по вине Нормана и управления. Он сказал, что «Стейнбергу» нужен пакет акций «Хэйза» по максимально низкой цене. Много он об этом не рассказывал. После того, как стерлинг был отозван с валютного рынка, он позвонил мне в Нью-Йорк. Потребовал, чтобы я срочно позвонил Глории и заключил с ней сделку на миллиард фунтов, и чтобы мы датировали ее четырьмя часами дня, перед самым закрытием рынка. Он обещал мне премию в пять миллионов фунтов, если я это сделаю.

— И ты это сделал?

— Угу, — Майк уставился в пространство.

— Тебе было трудно уговорить Глорию?

— Нисколько. Она уже достаточно проиграла, чтобы понимать, что останется без работы. Ей было нечего терять. Я обещал ей миллион, если она это сделает. Она согласилась.

Тедди хотелось сказать, что это верно характеризует Майка. Если бы у него было врожденное чувство справедливости, он разделил бы деньги пополам со своей сообщницей. Возможно, Глория была права. Возможно, только два чувства играют роль в человеческой жизни — жадность и страх. Тедди не сказала ничего. Майк выглядел полностью уничтоженным, а она была не из тех людей, которые бьют лежачую собаку.

— Что ты собираешься делать сейчас, Майк?

— Я собираюсь пойти к Фицджеральду и проломить его проклятую голову!

— Майк, разве ты хочешь попасть в тюрьму за убийство? Это не престижное преступление — ты не получишь за него телевизор или переносный телефон...

— Это будет не убийством, Тедди. Я получу за это медаль. Как бы то ни было, я, кажется, в любом случае попаду в тюрьму.

— Я в этом не уверена.

— А что ты собираешься делать? Ты хочешь все рассказать этому парню — Делавиню?