Капкан на четвертого

Простившись с Аглаей, я быстро переоделась в ночнушку и забралась в кровать. Светокристаллы послушно погасли, погрузив комнату в сумрак, рассеиваемый лишь светом луны. Со стороны приоткрытого окна тянуло приятной прохладой. Ощущая непередаваемый уют мягкой постели и легкого одеяла, я снова зевнула и закрыла глаза, твердо намереваясь открыть их уже утром…

Не тут-то было!

Потому что ровно в этот момент откуда-то с улицы раздалось громкое, пронзительное треньканье!

«Какого?..»

Треньканье повторилось, а затем зычный голос распевно проорал:

– О, дева ясная! Позволь слух твой ублажить одой!

Дрюкль! Не может быть! Мне это кажется. Просто кажется!

– Отринь тенета сна ночного и словно горлица в окно… – голос прервался, перебитый особенно звонким треньканьем, и послышалась приглушенная ругань.

Я мысленно взвыла и натянула на голову подушку.

Не помогло. Голос ворвался в уши и через нее:

– О, выгляни в окошко, дева! Смиренно здесь, перед тобой, стою я, страхи ночные презрев!

Страхи он презрел! Вот гад! Сейчас будут ему страхи!

Скрипнув зубами, я поднялась с кровати и подошла к окну. Искренне хотела высказать ночному певуну много «хорошего», но, едва выглянула наружу, злость на Дрюкля испарилась сама собой. Напротив, я едва сдержалась, чтобы не рассмеяться в голос.

Молодой лорд был одет по всем канонам ночного соблазнителя. На нем был черный бархатный камзол и нахлобученный на голову берет с пушистым белым пером. Толстенные ляжки Дрюкля обтягивали короткие панталоны, могучие икры старались прорвать тонкую ткань белых чулок, а башмаки сияли в лунном свете начищенными пряжками. В довершении образа на задранном ко мне лице темнела карнавальная полумаска.

Дрюкль был не один. Позади него стояло два человека, облаченных в темные плащи, так же с масками на лицах. Один из них держал лютню, а второй драматично скрестил руки на груди.

И почему же меня не покидает чувство, что я уже видела это раньше? Ой, а ведь точно! Это же сцена из популярного пару лет назад спектакля Сибиллы Промес. Как же там… «Лунный соблазнитель»!

Похоже, Дрюкль тоже видел этот спектакль и теперь намеревался частично его воспроизвести у меня под окном. Да только мне хотелось спать, а не спектакли посреди ночи разыгрывать!

– Послушайте, это, конечно, мило с вашей стороны, – крикнула я. – Но вы хоть знаете, который сейчас час?

– Конечно! Это время откровений и признаний! – тут же провозгласил Дрюкль. – Я выбрал ночь, чтоб душу перед вами приоткрыть, и вам о том поведают мои сонеты!

Он решительно топнул ногой. Человек с лютней выдал резкий аккорд, а затем начал наигрывать какую-то мелодию.

Сонеты? Да он издевается!

Однако высказать свое возмущение я не успела. Второй сопровождающий достал из складок плаща бумажный свиток и протянул Дрюклю. Лорд развернул его, откашлялся и зычно начал:

Воспрянь, любовь, не то сочтут,
Что ты слабей, чем аппетит:
Едва он утолен обильем разных блюд,
Опять же разыграться норовит.
Любовь, хоть ненасытна, но подчас
Мой взор от разнообразья мутноват;
Но дух любви в дремоте не увяз
И вновь мои глаза огнем горят.
Стремлюсь рекою я быстрой стать,
Промеж берегов твоих руслом лечь,
Нагою тебя середь ночи ждать,
Быстриной своею тебя увлечь.

Человек с лютней выдал особенно торжественный пассаж, а меня перекосило. Это промеж каких берегов он там лечь вознамерился? И он что, хочет, чтобы я к нему голой посредине ночи бегала?! Дабы быстриной… Это вообще как? По-быстрому?

Ты Музой стала моею, ты порой
Едва ли не водишь моим пером,
Но нынче, вдохновленное тобой,
Иное перо прославится стихом.

Вот и приехали. Сейчас, я так понимаю, мне прямо предлагают, гм, прославить «иное перо»?!

Дрюкль умолк. А я… я на всякий случай отскочила поглубже в комнату в надежде, что не увидев благодарного слушателя, он уйдет.

Увы – не ушел. Снизу донеслось какое-то шевеление и пыхтение. Я осторожно подкралась к окну и вновь посмотрела вниз. И едва не застонала.

Человек без лютни стоял на карачках возле стены, а ему на спину пытался подняться Дрюкль, опираясь на плечо человека с лютней. Лорд кряхтел и тихо ругался, то и дело вытирая рукавом пот и постоянно поправляя маску.

– Ваша милость, еще чуть-чуть, – прохрипел человек на карачках. – Вам лишь ручкой дотянуться до вон той лозы, или того вон выпирающего кирпичика…

– До какого, демоны побери, кирпичика?! – злым шепотом отозвался Дрюкль. – Я тебе что, акробат?

– Ничего, ничего, ваша милость, – отозвался человек с лютней. – Зато по все канонам куртуазного поведения…

– Имел я все эти ваши каноны, коль мне из-за них по стенке карабкаться надо! – шипел молодой лорд.