Капкан на демона

Оглядевшись по сторонам, гости уселись в гостиной вокруг стеклянного журнального столика. Два алых дивана в стиле Сальвадора Дали, напоминающих губы, с большими подушками из мягкого велюра такого же цвета, предлагали погрузиться в томную негу. Но Рында мог ошеломить визитеров не одной только гостиной. Он повел их в кабинет. Здесь было видно, что хозяин этих чертогов много читает и пишет. Небольшой письменный стол с ноутбуком, бюро для хранения деловых бумаг и сентиментальных пустячков. И уютные мягкие кресла, и диван натуральной кожи глубокого зеленого цвета, и обрамление вишневым деревом, и большая витрина для домашней коллекции кукол – все было подобрано с безупречным вкусом. Большую часть стен занимали книжные полки. Между ними в нескольких свободных пространствах находился портрет самого Рынды, написанный в стиле сентиментальных поясных портретов восемнадцатого века, а также пейзажи в романтическом стиле. Затем были продемонстрированы роскошная спальня и небольшой специальный зал. В нем томились коллекционные куклы самых выдающихся мастеров.

По интерьеру, как по открытой на нужной странице книге, Вера читала психологический портрет хозяина дома. Она видела тягу Виктора Илларионовича к спокойной, упорядоченной жизни. Понимала, почему в кабинете акцентом служил старый добрый «английский стиль» – он привлекал хозяина дома своей рациональностью, скромностью и простотой. Хотя холодность английской классики здесь намеренно была смягчена. В этом интерьере практически отсутствовали углы и прямые линии. Здесь царили округлые формы, плавно изогнутые силуэты, изгибы ножек и ручек кресел и диванов. В стиле жилища этого нового украинского аристократа наблюдалось полное соответствие судьбы и внутреннего мира.

Виктор Илларионович накрыл стол, и перед гостями возникли свежайшая клубника, ароматный кофе, чай зеленый и черный, австрийское печенье – все, разумеется, высшего качества.

За угощением завязался разговор.

– Вы знаете, что произошло на «Кукольном балу» после вашего отъезда? – задал прямой вопрос майор.

Прудников был мрачен. Тот, кого он подозревал в убийствах, на пару дней уехал из города и его нельзя было взять прямо сейчас. Поэтому Валентин вынужден был продолжать вместе с Лученко посещать коллекционеров, хотя ему это уже надоело.

– Что там могло произойти? – заинтересовался хозяин квартиры.

– Там произошло убийство! – сообщил ему Прудников, наблюдая за реакцией коллекционера.

– Прямо на выставке? Ужас какой! И кто жертва? Посетитель или, не дай бог, кто-то из мастеров?!

– Виктор Илларионович, а это имеет значение, если погиб не рядовой посетитель, а кукольный мастер? Вы кукольников жалеете больше? – Лученко спрашивала словно не всерьез, но голос ее был напряжен.

– Не говорите чепухи! – разозлился Рында. – Мне всех жалко. Причем совершенно одинаково. Но просто кукольников я всех знаю! Ясное дело, представить погибшим знакомого человека – тяжело…

– Когда вы уехали с вернисажа? – спросил Прудников отстраненным казенным тоном.

– Вы, что ли, меня подозреваете?! – Хозяин дома даже покраснел от такого допущения. – Вы с ума посходили! У меня нет времени обсуждать абсурдные обвинения. Завтра с вами свяжется мой юрист. Хотите допрос – пожалуйста, только по всей форме, с вызовом в прокуратуру! А я еще, дурак, их в гости позвал!

– Успокойтесь, Виктор Илларионович! – На этот раз Верин голос звучал как журчащий ручей, но в этом журчании звенели повелительные нотки. – У Валентина Викторовича работа такая: всех подозревать! Он, скажу вам по секрету, в последнее время даже родную жену подозревает!.. Но я убеждена, что вы этого не делали. Просто вы могли бы нам очень помочь, и мы за этим к вам и приехали.

Прудников от этих слов чуть не выпрыгнул из кресла и впился в Веру взглядом, забыв о Рынде.

– Валентин, не нужно меня взглядом сверлить. Я не стена, а ты не дрель!

Майор рывком поднялся и выскочил на балкон покурить.

– Вот так моя жена обычно расправляется с некоторыми нетактичными товарищами, – вставил Двинятин.

– Помочь я всегда готов, но что я могу? Я не сыщик, не криминалист… Может, хотите горлышко промочить? У меня хороший бар! А кстати, вы можете сказать только полсловечка: убитый – не мастер-кукольник?

– Нет, – успокоила его Лученко.

В этот момент вернулся с балкона Валентин. Он продолжал обижаться на Веру и сидел напротив нее надутый, словно ребенок, которого уличили в том, что он вырывал страницы из дневника.

– Мне мартини, – сказала Вера, – Валентину водку, Андрею – коньяк «Гринвич». Вам – ничего, вы не пьете. Совсем.

Рында потерял дар речи.

– Не вникайте, она это постоянно делает. Представляете, как интересно жить с женщиной, которая о тебе знает больше, чем ты сам о себе? – рассмеялся Андрей.

– Ладно, я не вникаю… Хотя невероятно любопытно: как вы это делаете? Что вас интересует?

– Куклы и все, что с ними связано.

– Это имеет отношение к преступлению? – нахмурившись, спросил коллекционер.

– Самое прямое. Расскажите с самого начала. Что это такое – быть коллекционером кукол?