Капкан на демона

– Но Инессочка же с ней посидит! Она же врач, все будет хорошо. А мы ее билет сдадим, оставим деньги. – Мама зашуршала сумочкой. – Вот. И Верочка купит другой билет, прилетит к нам. Все будет хорошо!

Папа, кажется, сдался. А Вера понимала, что ничего не будет хорошо. Вернее, она не понимала – это кричало у нее в мозгу, и она изо всех сил заглушала этот крик торопливыми посторонними мыслями.

– Не уезжайте, пап… Пожалуйста!..

– Деточка, все наладится, успокойся. – Мама нежно погладила ее по голове, оглянулась на мужа. – Давай не будем тянуть кота за хвост и мучить ребенка. Бери чемоданы, такси на улице подождем, уже недолго осталось.

Родители подхватили свою поклажу, папа торопливо чмокнул Веру в лоб, и они вышли за дверь. Веру охватил ужас, она хотела встать, догнать их, удержать. Но, встав с дивана, она покачнулась. Инесса Викторовна подхватила ее, уложила…

Девушку корчило и корежило часа три, а потом стало отпускать. Вечером папина коллега еще раз осмотрела Веру, извинилась, кивнула и ушла. Родители не звонили. Ночь прошла в маленьких обрывках снов, Вера просыпалась двадцать раз. Она уже чувствовала себя вполне нормально, но тревога не проходила.

Утром она собиралась ехать в аэропорт, но вышла не сразу – ждала звонка родителей. Неужели им неоткуда позвонить? В том пансионате, что ли, все телефоны заняты? Ей казалось: стоит выйти за порог – тут же раздастся звонок домашнего телефона. В замешательстве и даже некотором раздражении она включила телевизор и принялась переключать каналы. Реклама, реклама… Новости. Девушка бодро рассказывала о каких-то чемпионах по плаванию, вдруг поправила крошечный микрофон в ухе, прислушалась и сказала:

– Извините, мы прерываем новости спорта для экстренного сообщения. – Пауза, взгляд в сторону и вбок. – Нам сообщили… Так, есть картинка. Самолет, совершавший рейс Киев – Тбилиси, потерпел аварию… Авиакатастрофа произошла при подлете к Тбилиси, за пятьдесят километров от города. – На экране показались пылающие обломки, люди в касках, пожарные машины. – Погибли двести семьдесят пассажиров и пятеро членов экипажа. Приносим свои соболезнования родным и близким погибших… Причины авиакатастрофы выясняются.

Вера вдруг перестала чувствовать свое тело. Мысли метались, стучали о свод черепа, а пошевелиться она не могла.

Нет. Этого не может быть.

Это ошибка!

Она изо всех сил сжала ватными руками голову. Потому что понимала: никакой ошибки нет. Она эту беду уже откуда-то знала, чувствовала. Она уже знала!

Вот почему…

Да, именно поэтому она себя так плохо чувствовала вчера. Просто не знала, что с ней. Думала, что ей страшно за себя, а было страшно за папу и маму…

Не надо было их отпускать!!!

* * *

В зале ожидания стоял все тот же гомон, бубнил размеренный голос громкой связи, сообщая о вылетах, и на соседнем сиденье заливался соловьем преподаватель мединститута Тимур Борисович Тужилов. Лариса слушала его, открыв рот.

Лученко отсутствовала несколько секунд, она мгновенно взяла себя в руки и надела на лицо приветливое выражение. Если бы она тогда знала о своем «тринадцатом» чувстве… О том, что ей дано наперед знать об опасности, которая подстерегает ее или близких. И что это знание проявляется именно так… Она бы вцепилась в родителей и не отпустила ни за что на свете! Но что толку теперь об этом рассуждать.

Тогда было очень больно. И эта боль не отпустила до сих пор, просто Вера научилась с нею жить, когда поняла, что у нее нет другого выхода. Она осталась совсем одна, но кое-что поняла про себя. Поняла, что она не такая, как все. Это и пугало, и было странно… Хотелось изучить такое свое свойство, но как? Когда она пыталась поделиться с близкими подругами, на нее смотрели, как на сумасшедшую. И она перестала.

– Однако, девушки, надо пройтись, – с хрустом потянулся Тужилов. – Чтобы не таскаться с вещами, кто-то останется здесь, потом поменяемся.

– Я останусь, – сказала Лученко.

– Верочка, идем-идем, я тебя кофейком угощу, – промурлыкал Тужилов. – Лара, останься.

Та надула губки, а Вере вдруг нестерпимо захотелось кофе. Почему бы и не выпить? Тем более в кофейном автомате это недорого.

Однако преподаватель направился прямиком к бару.

– Угощаю, – бросил он, не оглядываясь.

Мысли угадывает?…

– Я сама, у меня хватит, – возразила она его спине.

Тимур Борисович взял еще пятьдесят грамм коньяка, мгновенно выпил, вытер губы.

– Что-то ты меня избегаешь, детка, – веско заявил он. – Что так?

– Это вам кажется.