Капкан на Инквизитора

— Даже если не захочет, ей все равно придется остаться со мной. Проклятие Луны никуда не делось — я по-прежнему равнодушен ко всем женщинам, кроме этой. Дело, должно быть, в запахе, — Седрик повертел мясо и бросил его обратно в тарелку. — Прости меня Светлый, но что-то в ее запахе сводит меня с ума. А ее тело, Эруцио! Она так засадила коленом мне в… в живот, что едва не заставила меня… отступить… на некоторое время. Всего… всего не объяснить. Эта романка словно делалась специально для меня. Да что говорить — я не могу отпустить женщину, которая, быть может, уже носит под сердцем наследника дома Дагеддидов.

Альвах, который вслушивался, ожидая момента, когда можно будет тихо и незаметно проскользнуть мимо открытой двери, в ужасе посмотрел на свой живот.

Эруцио покачал головой.

— Ты намерен держать ее здесь?

Седрик, казалось, был удивлен.

— Конечно, нет. Только какое-то время, пока я не пойму, что… что она понесла от меня. После этого я заберу ее в Ивенот-и-ратт и представлю ко двору, как мою невесту.

— Ты думаешь, что его величество даст согласие на такой брак? Седрик, ты нашел ее сегодня, в лесу! Голой и в компании с разбойниками! Ты, видимо, сошел с ума! Она тебя околдовала! Это ведьма, говорю тебе!

— Ну, заладил, — в голосе второго наследника велльского престола послышалась усталая досада. — Да будь она хоть порождением из Прорвы. Она — женщина, которая сделала меня мужчиной! Когда отец узнает, что у нашего рода будет продолжение, он сам сделает все, чтобы этот ребенок появился в законном браке. А к тому времени, я думаю, она ко мне привыкнет. Я к ней уже привык. Мне кажется… мне уже теперь кажется, что все до нее — было как в дурном сне. А теперь я проснулся, Эруцио. И… О, Светлый, я смогу вернуться к людям и перестать прятаться по лесам, как какой-нибудь беглый преступник!

Альвах поморщился. Тошнота подкатила к самому его горлу. Не в силах больше слушать, он, наконец, решился. Крадучись, он скользнул мимо дверного проема. Взору его ненадолго предстала просторная комната с горящим камином под большой велльской печью, два длинных велльских стола со скамьями, за одним из которых сидели де-принц и его собеседник, чья-то шкура на полу перед огнем, дрова и мешки в углу, и прочие предметы полуварварского велльского быта. И — взгляд Эруцио, который как раз в этот момент поднял глаза поверх плеча второго наследника велльского престола.

Бывший Инквизитор застыл. Миг-другой они с Эруцио разглядывали друг друга. Потом роман отвел взор и, с внезапной страстью подавшись вперед, схватил за руки вздрогнувшего де-принца.

— Седрик! — он заговорил быстро и с чувством, тиская запястья собеседника. — А как же… как же мы? Ты… ты твердо намерен жениться на этой приблудной девке, даже если уверен, что она не сбежит от тебя?

Он снова вскинул глаза. Поймав его взгляд, Альвах внезапно понял. Воспользовавшись тем, что Седрик был прочно удерживаем вцепившимся в него Эруцио, роман как мог стремительно проскользнул на другую сторону прохода.

— Я думаю, тебе будет лучше вернуться в Ром, Эруцио, — донеслось до него из-за двери. — Ты понимаешь сам…

Добравшийся до вожделенного окна Альвах с усилием отодвинул тяжелый ставен. Закусив сжатые в кулак пальцы, он с усилием перекинул в отверстие одну, потом другую ноги. Спрыгнув на землю, он некоторое время пережидал боль, вслушиваясь в звуки ночи. Потом, вспомнив о собаке, присилил себя подняться. Бросив последний взгляд на стоявший посреди вырубки дом, бывший Инквизитор поежился. Действительно, этой ночью, похоже, осень окончательно вступила в свои права. Набросив на плечи унесенное покрывало, Альвах глубоко вдохнул и, припадая поочередно на каждую из своих босых, маленьких, женских ног, заспешил к темневшему лесу.

Глава 14

Альваху повезло. Если можно назвать везением то, что кутавшаяся в шерстяное покрывало, одетая только в окровавленные тряпки женщина так и не привлекла внимания ни одного хищника за все время, что она брела сквозь лес, то господину бывшему Инквизитору очень посчастливилось этой ночью.

… Очнулся он уже ближе к рассвету, когда под ногами неожиданно захлюпало. Альвах, который до того бродил, натыкаясь на кусты и деревья, и сбивая ноги о древесные корни, с некоторым удивлением обнаружил себя стоящим по колено в довольно широком ручье. Отрешенность, которая накрыла его сразу после побега, постепенно отступала. На смену ей приходило онемение истерзанных ночным переходом босых ног, которое поднималось выше колен, к бедрам, и уже сводило тупо нывший низ живота новыми спазмами.