Капкан на мечту

– Может быть.

– Вроде бы мы все обсудили… – она поднялась. – Ну что? До послезавтра?

– Да.

– Удачи мне не пожелаете?

Хорьков вздрогнул. Поморщившись, сказал:

– Как-то это… не по-человечески.

– Ну что ж, обойдусь без напутствий.

«Тряпка, – подумала она, идя к эскалатору. – Но зато он находится под моим влиянием. И я его заставлю убить Схованского».

Теперь уже она ходила по магазинам с конкретной целью. Необходимо купить темный парик и юбку с кофтой, похожие на те, в которых Софья была на фото. Грим и очки с затемненными стеклами у Ульяны уже были. Странно, но она теперь чувствовала себя очень уверенно. Рубикон перейден, бояться надо было раньше. Она боялась только наткнуться на Хорькова, который тоже был здесь, в этом супермаркете, вдруг да передумает? Но Юлий куда-то исчез. Возможно, побежал к своей грозной жене готовить почву для завтрашнего скандала. Хорькову недолго осталось мучиться.

Что касается Розалии Карловны, Ульяна думала о ней не больше, чем об осе, которую надо прихлопнуть, чтобы не мешала есть варенье и не ужалила бы. Ульяна знала, что у нее есть оправдание. Это акт благотворительности, а не убийство. Поэтому никаких угрызений совести она не испытывала.

«Завтра у меня трудный день», – думала она, покупая в театральной кассе билеты и набирая телефон своей единственной подруги. Ульяна прекрасно знала, что та ей не откажет.

– Алло? Оксана? Выручишь меня? Жорик опять запил, а у меня билет в театр пропадает. В Ленком. «Юнона» и «Авось». Давно хотела пойти? Ах, ты видела старый спектакль, с Николаем Караченцовым! – (разумеется, Ульяна это знала, когда покупала билеты!) – Хотела сравнить, понимаю. Послезавтра. Я знаю, что у тебя денежные затруднения. Это мой подарок. Не спорь, ты же не виновата, что у Схованского очередной запой. Хорошо, я жду твоего звонка…

Конечно, Оксана сделает все, чтобы пойти на спектакль, посмотреть который она давно уже мечтает. Сама билет никогда не купит, времени катастрофически не хватает, да и денег жалко. Поход в театр нынче недешево обходится, если в спектакле задействованы звезды. А в Ленкоме звезд хватает. И компанию надо искать, ходить в театр одной как-то не принято. В общем, так оно всегда и получается, спонтанно. Ульяна на то и рассчитывала, когда планировала свое алиби.

Оставался стоматолог. Но это не проблема. Частных клиник в Москве полно, а сейчас лето, затишье. Аншлаги на курортах, а не в больницах. Поэтому Ульяна не сомневалась в том, что заполучит то время, которое захочет, и тот день, который сама назначит.

Розалии Хорьковой оставалось жить еще меньше, чем Жорику Схованскому. Если бы она об этом знала…

Ох, если бы она об этом знала!

Мечта Розалии

В детстве она мечтала о конфетах. Маленькая Роза просто обожала сладости. Уже в пять лет она была не по возрасту рослой и упитанной. Конечно, о ребенке так не говорят: жирный. Это жестоко. Но Роза была именно жирной, и дети дразнили ее «Жиртрестом» или «Колбасой». В общем, прозвищ было много, и все – обидные.

– Что же вы так раскормили девочку? – пеняли Розиной маме. – Сами-то в форме.

Да, мама была в форме. Своей внешностью она чрезвычайно гордилась и уделяла ей гораздо больше внимания, чем дочери. Муж, известный хирург, был нарасхват. Все свои силы Карл Моисеевич Выдан отдавал работе, целыми днями он оперировал, оперировал и оперировал… Попасть к нему удавалось только по рекомендации или по звонку сверху. Работать Ольге Ефимовне не было нужды, дом и так всегда был – полная чаша. В вазах в ассортименте лежали дорогие конфеты, в холодильнике – копченая колбаса, икра и прочий дефицит. Сама мадам Выдан строго соблюдала диету. Друзья мужа, врачи, по которым она неустанно ходила, рекомендовали ей воздержаться от жирного, соленого и острого. По просьбе женщины они искали у нее болезни, ведь как же так: муж известный врач, и не воспользоваться элитной медициной?! Болезни находились с трудом, в основном нервные расстройства, которыми прикрывались буйная фантазия мадам Выдан и откровенная симуляция.

Никаких лекарств ей не прописывали, только покой и диету. А также рекомендовали заняться спортом, хотя бы бегом трусцой или модной йогой. Ольга Ефимовна строго выполняла все предписания, а еще не пропускала ни один звонок, когда благодарные пациенты мужа сообщали ей о появившемся в пределах их досягаемости дефиците. И мадам Выдан, забыв про болезни, тут же мчалась за финскими сапогами или чешским сервизом.

Дочь ей мешала. Она требовала слишком много драгоценного времени и внимания к себе, а еще постоянно ныла, выпрашивая сладости. И чтобы отделаться от нее, Ольга Ефимовна торопливо совала Розе вазу с конфетами:

– На! Ешь! Отстань!

И Роза ела. Со временем эта фраза стала рефреном, вплелась в Розину жизнь так, что эту паутину уже невозможно было разорвать. Муха прочно в ней запуталась и теперь покорно следовала судьбе. «На-ешь-отстань». Девочка на глазах толстела, у нее появились совсем не детские болезни, настоящие, не придуманные, к примеру, ожирение, но мать отделывалась привычным «на-ешь-отстань».