Капкан на мечту

«Мой муж – убийца! Он подлый человек, негодяй! Он бросил меня, умирающую, и ушел, хлопнув дверью! Мало того, он меня оскорблял!

Юлий Хорьков, я обвиняю тебя в своей смерти! Это ты меня довел до самоубийства! Я хочу, чтобы тебя лишили наследства! Пожертвуйте все Храму Христа…»

Она торопливо зачеркнула последние слова. Они и так не бедствуют. Надо кому-то другому.

«…церкви Успенье…», – Розалия вновь зачеркнула написанное. Потом торопливо написала: «…кому-нибудь. Хоть сиротскому приюту. Главное, чтобы моему мужу не досталось ни копейки! Он должен быть наказан! А еще я хочу, чтобы Юлий Хорьков сел в тюрьму! Это моя последняя воля! Юлий Хорьков – будь ты проклят!»

Она торопливо расписалась и поставила дату. Написав предсмертную записку, Розалия немного успокоилась. Она выговорилась. Во всем виноват Юлий! А кто же еще? Кто не смог подарить ей ребенка? Беременность ее излечила бы.

Розалия положила записку на тумбочку и взяла в руки пузырек со снотворным. Вода всегда стояла тут же, на тумбочке. Лекарства Розалия пила постоянно. Машинально она выпила свои две таблетки и запила их водой. Какое-то время полежала, глядя в потолок. Ее по-прежнему жгла обида. Но еще были колебания. Все-таки месяц. Целый месяц жизни…

И тут наверху, прямо над головой, засмеялся ребенок. Раздался топот, резвые детские ножки, пренебрегая запретом, несли смешливую Еву к заветному углу, где лежали игрушки. Розалия прекрасно знала расположение комнат и что где находится. Она живо представила себе картину: кудрявая белокурая девочка берет в руки куклу, чтобы поиграть в «дочки-матери».

– Ма-ма! – пищит кукла.

«Даже у этой… проститутки… даже у нее есть ребенок! Есть жизнь…»

Эту Лильку, как Розалия презрительно называла соседку сверху, она люто ненавидела. Незамужняя, раскрашенная и обвешанная дешевыми побрякушками, как какая-нибудь девица легкого поведения, очень уж общительная… И вы только подумайте! Даже у нее есть ребенок!

«А я, что бы ни делала… Нет, Бог меня не слышит. А ведь он потратил на меня времени больше, чем на кого-нибудь другого. Я ведь молилась часами, а сколько свечей зажгла у алтаря? Значит, его просто нет, Бога. Если бы он был, он бы не допустил такой чудовищной несправедливости».

Она машинально взяла из пузырька еще четыре таблетки, положила их в рот и торопливо запила водой. Ей хотелось уснуть, только бы не слышать этого счастливого детского смеха.

«Все равно все кончено, – думала она, допивая снотворное. – Сейчас или через месяц… Какая разница? Чего тянуть? Раз все меня бросили…»

В какой-то момент она испугалась. Умирать оказалось страшно.

– «Скорую»… – прохрипела Розалия и потянулась к лежащему на тумбочке телефону. Но рука бессильно опустилась.

И стало вдруг так легко… Где-то вдалеке раздался детский смех. Это была ее нерожденная девочка, та самая единственная беременность, закончившаяся выкидышем. Нет, она родилась, эта девочка! Там, на небесах, где живут ангелы. И теперь ждет ее, Розалию.

И, идя навстречу своей мечте, Розалия Выдан умерла счастливой…

Шторм (продолжение)

Войдя в спальню и увидев лежащую на кровати Хорькову, Ульяна сразу поняла, что случилось. Сначала она взяла в руки пузырек, он оказался пуст. Потом прочитала записку. Какое-то время Ульяна колебалась: что с этим делать? Позвонить в полицию? Юлию Хорькову? Но тогда он откажется убивать Жорика.

«Ей все равно уже не поможешь, – подумала она, глядя на мертвую женщину. – Она все равно умирала. Я поняла это, когда увидела лекарства. Такие выписывали свекрови, когда она тоже умирала от рака. Последняя стадия. Но зато теперь Розалия может помочь мне».

И Ульяна сымитировала убийство, так, как они с Хорьковым и договаривались, в тех же декорациях. Пустой пузырек и записку она положила в сумочку. На всякий случай. Тогда она не думала о том, что будет дальше, после того, как у следствия появятся результаты вскрытия. Ульяне хотелось, чтобы Жорик умер, а что будет дальше… Что-нибудь да будет. Она умная, она как-нибудь выкрутится.

Когда Хорьков ее обманул и поиздевался всласть, Ульяна разозлилась. Ей ничего не стоило «упасть», и, пока Ульяна сидела на корточках, разыгрывая растерянность и отчаяние, она достала из сумочки завернутый в носовой платок пустой флакон и подложила его под переднее сиденье «мерседеса». Ее душила злость, и было желание отомстить. И она отомстила.

Теперь она сидела в зале суда и наблюдала за тем, как Хорьков тонет. Разыгралась настоящая буря после того, как поднявшиеся на свидетельскую трибуну женщины рассказали всем, какой подлец этот Юлий Хорьков. И он пошел ко дну.

Против него были две весомые улики: пузырек из-под снотворного и ключи.