Капкан на спонсора

— А Женька тебе дорога?

— Не очень, в смысле дорога, конечно, но она в этом деле замешана куда меньше, чем ты, и покушались на нее скорее за компанию. Ведь детектив написала ты, выходит, во всех этих чертовых совпадениях виновата тоже ты. Примерно так должны рассуждать плохие дяди. Слушай, может, ты сядешь в машину? На нас уже обращают внимание.

— Не сяду, — покачала я головой. — Мне надо пройтись.

— Хорошо, — согласился мой защитник, и через минуту мы зашагали в сторону парка.

Шаг я в глубоком волнении все ускоряла и ускоряла, пока в конце концов не понеслась по аллее рысью. Роман Андреевич шел легко, особенно не напрягаясь, так как два моих шага соответствовали одному его, но поглядывать на меня начал с недоумением и даже спросил:

— Чего случилось-то?

— Меня с работы уволили, — пожаловалась я. — Ты представляешь? И из-за чего, точнее, из-за кого… — Далее я не очень связно, но вполне доходчиво поведала о визите крашеной. Так как визит надо было объяснить, пришлось рассказать о наших отношениях с Денисом. Романа Андреевича только Денис и заинтересовал.

— Ты расстроилась из-за того, что он женится?

— С какой стати мне расстраиваться? — удивилась я. — Нас с ним больше ничто не связывает, за исключением работы, разумеется.

— Да? — насторожился мой спутник.

— Да! — разозлилась я, потому что чужое недоверие всегда больно ранит.

— Хорошо, — удовлетворенно кивнул он, а я разозлилась еще больше:

— Что хорошо? Меня выгнали с работы…

— Хочешь, я ему морду набью? — радостно предложил Роман.

— Кому? — не поняла я.

— Твоему Денису.

— Перестань говорить глупости. У меня неприятности, а ты…

— Подумаешь… работа в жизни женщины не главное. А если ты насчет денег беспокоишься, то зря. Проживем. Мне тетка наследство оставила, не скажу чтобы большое, но и не маленькое. Квартиры есть, целых две, машине всего год, а уж тебе на тряпки как-нибудь заработаю.

— Ты что, спятил, что ли? — Меня просто оторопь взяла от таких заявлений.

— Почему это спятил? — обиделся Роман Андреевич. — Говорю, работа не главное, главное для человека — семейное счастье. Можешь мне поверить. К тому же, если ты выйдешь замуж, эта стерва оставит тебя в покое и, вполне возможно, ты продолжишь трудиться в своей турфирме, если тебе так уж этого хочется.

Я заподозрила, что надо мной издеваются, уцепилась за локоть Романа Андреевича и зло спросила:

— Что ты болтаешь?

— Ничего я не болтаю, — нахмурился он и попытался локоть вырвать, правда, пытался так себе. — Я тебя замуж зову, а ты, вместо того чтобы сказать: «Я счастлива, милый», на меня наезжаешь. У тебя проблемы с воспитанием, классику надо читать, вот в книжках женщины ведут себя прилично, и вообще…

— Заткнись, — разозлилась я. — Ты точно надо мной издеваешься. Я лишилась работы, а вместо дружеской поддержки, на которую, как мне казалось, имею право рассчитывать, ты…

— Я объясняюсь тебе в любви, — брякнул он.

— Ты не объяснялся, — насторожилась я и вцепилась в его локоть покрепче.

— Ну я не знаю. Что еще сказать, чтоб до тебя дошло? Замуж зову, неужели мало?

— Тебе жить негде, — догадалась я.

— У меня квартира двухкомнатная, Женька видела и ее, и документы, специально рекомендовал проверить, чтоб потом не возникло всяких подозрений. Мы ж оттуда раскладушку забирали, ты что, забыла?

— Про раскладушку помню.

— Ну вот. Намеки твои для меня обидны, потому что я тебя люблю, а недоверие больно ранит мое сердце. Врать я не умею и другим не советую, а уж когда меня в чем обвиняют, совершенно не могу выносить подобного…

— Заткнись, — вторично попросила я, а он проворчал:

— Пожалуйста.

— Сколько дней мы знакомы?

— Какая разница? — возмутился Роман Андреевич и локоть все-таки выдернул. — Я тебя люблю, а если б ты не валяла дурака и внимательнее ко мне присмотрелась, то уж давно бы тоже влюбилась. А у тебя голова занята разной чепухой, и ты на меня не обращаешь никакого внимания. Это обидно.

— Три дня, — обрадовалась я, наконец-то высчитав. — Вечером будет ровно трое суток, как мы знакомы.

— Ну и что? Говорю, у тебя пробелы в воспитании, вот хоть недоверие это… Ромео увидел Джульетту — и все, оба разом умерли, а тебе трех суток мало. Просто удивляешь меня.

— Скажи честно, зачем тебе это? — жалобно попросила я. — Скажи, чтоб не думалось.

— Чего сказать-то? — возмутился Роман Андреевич. — Я тебе уже два раза за десять минут в любви признался, а ты хоть бы для приличия что-нибудь ответила: ну, там, ты мне нравишься, или улыбнулась на худой конец. Лично я тебя как в троллейбусе увидел, так сразу и понял: все, приехали, это она.

— У тебя как раз была белая горячка, — кивнула я с готовностью.