Капкан на спонсора

Роман Андреевич посмотрел на Женьку так, точно она окончательно свихнулась. Если честно, я в этом почти не сомневалась, да и за свое здоровье всерьез беспокоилась, перестав соображать, где заканчиваются наши фантазии и начинается суровая правда жизни. Мы проехали метров триста и свернули в переулок, пристроившись возле чужого забора. Нужная нам часть улицы хорошо просматривалась отсюда, так что, если Ярцев воспользуется центральным входом, мы его не провороним. Но в длиннющем козыревском заборе могла быть еще калитка, и даже не одна, хотя, если Ярцев вошел через центральную, чего бы ему через нее и не выйти? Не успела я об этом подумать, как эта самая калитка распахнулась. Роман Андреевич завел мотор, а Женька хмуро сказала:

– А этому чего здесь нужно?

Я вытянула шею и смогла увидеть художника Валахова, он двигал по направлению к троллейбусной остановке, зажав под мышкой пакет.

– Кто это? – спросил Роман Андреевич, поворотом ключа прекращая работу двигателя.

– Один псих и по совместительству художник. Понять не могу, что он здесь делает? Точнее, как его могли сюда впустить?

– Козырев купил его картину, – напомнила я. – «Обнаженную».

– О, черт, не говори о ней. Жуткая гадость.

– А Козырев так не считает, Валахов на радостях, должно быть, решил продать ему что-нибудь еще, вот и притащился. Николай Петрович в прошлую встречу нам на уши лапшу вешал: на самом деле в нелюбимом доме он появляется довольно часто. Как считаешь?

– Так же. Врал, гад, от первого слова до последнего. Жену укокошил… странно, что мы до сих пор живы. Тьфу-тьфу, – торопливо сплюнула через плечо Женька и стала шарить глазами в поисках чего-нибудь деревянного.

– Постучи по своей голове, – посоветовала я, здорово разозлившись: Женькин язык нас точно до добра не доведет.

Однако распри пришлось срочно прекратить, потому что показался Ярцев, в доме он пробыл не более двадцати минут и сейчас сильно спешил. Вышел к остановке, взмахнул рукой и сел в остановившуюся зеленую «копейку». Само собой, мы пристроились сзади. Через пятнадцать минут «копейка» въехала во двор новенького дома так называемой индивидуальной застройки: внизу гаражи, квартиры в двух уровнях плюс мансарда. Пластиковые окна, двери из настоящего дуба, у каждой квартиры отдельный вход с улицы. О таких домах я, конечно, слышала, но бывать в них не посчастливилось, а менту Ярцеву здесь вообще делать нечего. Хотя после его гостевания у Козырева особенно удивляться не приходилось.

Он отпустил машину и зашагал к третьей справа двери. Достал ключи, по-хозяйски открыл дверь и вошел.

– Неужто он здесь квартиру отхватил? – забеспокоилась Женька. – Это ж сумасшедшие деньги, откуда они у мента, даже если он насквозь продажный?

– Это квартира Аверина, – хмыкнул Роман Андреевич.

– Откуда ты знаешь? – начала Женька, но осеклась под его укоризненным взглядом.

– А зачем туда поперся Ярцев? – не смогла удержаться подружка от очередного вопроса.

– А это мы сейчас узнаем, – порадовал Роман Андреевич и кивнул мне: – Анфиса, садись за руль.

Я пересела, а Роман Андреевич направился к кустам сирени, густо произраставшей на противоположной стороне улицы.

– Как думаешь, зачем он там? – почему-то шепотом спросила Женька.

– Тебе сказали: сейчас узнаем.

– А как мы узнаем? – насторожилась подружка.

– Это надо у Ромашки спрашивать, он теперь главный.

– Анфиса, он ведь его не того? Ведь Ярцев мент, хоть и продажный. За мента поди много дают.

– Чего? – не сразу поняла я.

– Годов, – разозлилась она. – Тюремного заключения.

– Отстань с глупостями, зачем Ромашке тюремное заключение, если он, считай, подполковник. Роман Андреевич лучше знает, как обходиться с продажными ментами.

– А вдруг Ярцев не продажный? Вдруг навещал по работе Козырева? Допрашивал, к примеру. А к Аверину на квартиру приехал с целью сбора информации для следствия.

– Нет никакого следствия, – возразила я. – Аверин погиб в автокатастрофе. Сколько денег Козырев отвалил, мне неизвестно, должно быть, много, но менты сошлись на том, что его смерть – несчастный случай. А на допрос к подозреваемому не ходят, его вызывают к себе.

– Ага, вызовешь к себе Козырева… – Тут Женьке пришлось заткнуться, потому что появился Ярцев. – Среди бела дня по чужим квартирам шарит, – вновь перешла на шепот подружка, оправившись от его неожиданного появления. – Совсем совесть потерял.

Спокойно и уверенно Ярцев двигался в нашу сторону. Из кустов показался Роман Андреевич, в три шага поравнялся с ментом, по-дружески его обнял и повел к машине. Обалдев от увиденного, мы не сразу сообразили, что ноги мента не касаются асфальта, а сам он как бы парит в воздухе, закатив глазки и чуть приоткрыв рот. Ромашка сунул его на заднее сиденье, устроился рядом, продолжая по-дружески обнимать бесчувственное тело, и сказал мне:

– Поезжай прямо. Здесь неподалеку имеется долгострой, он нам очень подойдет.