Капкан (СИ)

Майер довозит меня до ворот кладбища. Поблагодарив его и попрощавшись, выхожу из машины, взяв цветы. Делаю пару шагов и замираю, оказавшись на том самом месте, где четыре года назад я кричала в слезах от боли, думая, что никогда не сумею пережить своих страданий. Я так и не сумела их забыть, но научилась жить с ними в согласии. Я не позволяю им управлять мной, не имею на это больше права, ведь теперь от меня и моего состояния зависит другая хрупкая жизнь. И это придаёт мне сил и терпения в борьбе с самой собой.

Перед глазами всплывает каждый миг. Незнакомец, пистолет, выстрел, дождь, кровь, крики, слезы, прощание, похороны, боль-боль-боль — всё проносится в голове за секунды, вонзаясь в спину кинжалами. С трудом делаю шаг вперед. Ощущение, будто истекаю кровью. Медленно ступаю за ограждение, еще медленнее двигаюсь по направлению, где была похоронена Эмми. Хоть многое и перестало страшить меня, смерть любимого человека осталось для меня настоящим ужасом и монстром.

Останавливаюсь у места, где должен стоять крест с фотографией сестры, но вместо него вижу лишь высокий мраморный памятник. Судорожно начинаю осматриваться по сторонам, думая, что могла ошибиться с местом. Прохожу немного вперёд, обхожу сзади тот самый памятник, предположив, что может за ним спрятан крест и застываю в изумлении, когда вижу перед собой, выгравированный образ родной сестры на том самом мраморе. Ступаю на пьедестал, шокировано разглядывая, как все изменилось со дня, когда мы покинули это место. Посаженные живые цветы по обе стороны от памятника, кованые скамейки рядом и скульптура скрипки будоражат кровь и приводят в восхищение и безграничную благодарность тому, кто сотворил такой прекрасный мир для моей сестры. Увиденное тёплым шлейфом окутывает сердце, и на лице невольно скользит улыбка. Подхожу ближе к изображению счастливого лица Эмми, касаюсь его, мысленно представляя, что обнимаю её за хрупкие плечи, вдыхаю сладкий аромат и слышу нежный голос.

— Мы так скучаем по тебе, крошка, — присаживаюсь на колени, кладу цветы на могильную плиту и пальцем провожу по выгравированной дате смерти. — Вернуть бы время вспять, поверить своим ощущениям и не отпускать тебя никуда. Возможно, мы все были бы намного счастливее.

Удобно устроившись на земле и облокотившись головой об разогретый солнцем камень, закрываю глаза, мысленно уединяясь с любимой. Я не хочу ни говорить, ни думать — только чувствовать, делиться своей любовью и вечной памятью. За эти годы я тысячу раз разговаривала с ней, рассказывая обо всем на свете. Делилась счастьем и переживаниями, показывала Ариану, в надежде, что все не ложь, и существует мир, откуда родные люди наблюдают за нами. Но сегодня я устала. Хочу лишь слышать тишину и верить, что она рядом.

Время перестаёт существовать. Кажется, оно на миг останавливается, позволяя мне передохнуть и окунуться в сестринские чувства.

— Я знал, что найду тебя здесь, — возвращает к суровой реальности знакомый мужской голос.

Открыв глаза, оборачиваюсь, чтобы взглянуть на нежданного гостя. Хочу встать, но конечности, словно онемев, не дают мне этого сделать. В такой обстановке чувствую себя слишком душевно раздетой перед ним.

— Считаешь уместным приходить сюда? — вскидываю брови от удивления.

Он не отвечает, отводит взгляд, подходит к памятнику и кладёт букет алых роз к принесенным мною цветам. Поразившись его спокойствию, словно он пришёл в парк на прогулку, поднимаюсь с места, прожигая его взглядом.

— К чему этот спектакль, Роланд? — спрашиваю, взрываясь от возмущения. — Ты был прав, когда не появился на похоронах. Тебе здесь не место!

Выпрямившись в спине, он оборачивается в мою сторону. Пристально смотрит в глаза, зарываясь в самое дно. Я не замечаю, как он оказывается рядом.

— Иди ко мне, — берет аккуратно за кисть и притягивает к себе, в секунду смягчив моё глупое сердце.

Заключает в свои крепкие объятия. И снова во мне соединяются несовместимые чувства ненависти и любви, превращая разум и душу в эпицентр бедствия.

— Не представляю, как бы я жил, если бы потерял Лайлу. Мне жаль, что все так вышло, — расслабляет руки, позволив мне посмотреть ему в глаза.

— Как ты живешь с этим? Тебя не пожирает чувство вины? — впервые задаю важные для себя вопросы, стараясь хоть немного, как и он, заглянуть к нему в душу. Но ничего не выходит, там темный лес. — Ты живешь, развиваешь свой бизнес, устраиваешь вечеринки. У тебя все отлично, а моя сестра лежит в сырой земле… по твоей вине.

— А чего ты ждала от меня? Что я пущу себе пулю в лоб? — хмурит лоб. — Прошлого не изменить.

— А Эмми не вернуть назад. Знаю! — шиплю в ответ. — Я ждала от тебя смелости сказать мне правду в глаза, а не через записку. Ждала извинений и искреннего сожаления. Хотя бы раз.

— Это бы что-то изменило? Ты бы стала меньше меня ненавидеть или, может, не считала бы меня дьяволом, ужасом и хаосом?

Прищуриваюсь, вспоминая миг, когда произносила эти слова вслух. И понимаю, что это было лишь однажды. На этом самом кладбище.