Капкан (СИ)

Обернувшись к нему лицом, продолжаю молчать, дожидаясь его дальнейших слов или действий. Знаю, что они последуют. И он не заставляет себя долго ждать. Берет меня за руку и ведёт вглубь лабиринта.

— Это место успело утратить свою значимость? — интересуюсь, ускоряя шаг за ним и придерживая пиджак, свисающий на мне. — Что я здесь делаю?

Ничего не отвечает, заводит в один из отсеков, где цветут цветы вокруг статуи Венеры, останавливается и отпускает меня, недовольно смотря прямо в глаза.

— Это я хочу спросить у тебя, что ты здесь делаешь? — подходит ближе, сокращая расстояние между нами до минимума, — Ты по-прежнему в опасности!

— У меня здесь важные дела. Как только решу их, вернусь обратно. Не стоит понапрасну беспокоиться.

— Мне плевать, что у тебя за дела. Они не стоят твоей жизни! — зло шипит, схватив за подбородок.

Сердце вновь начинает лихорадочно стучать и задыхаться. Как же ничтожна угроза моей жизни перед жизнью собственного ребёнка. И я готова встать под обстрел любого врага, лишь бы защитить её. Чувствую себя как никогда уязвимой, хочу разрыдаться и умолять дать мне все, лишь бы спасти мою дочь, но вместо этого, беру себя в руки и натягиваю маску невозмутимости.

— Моя жизнь давно обесценена тобой.

— Мы поговорим об этом позже. А пока ты должна улететь обратно!

— Я повторяю ещё раз, у меня здесь дела. Если так боишься за мою жизнь, тогда может перестанешь подвергать её опасности? — цежу сквозь зубы.

— Твоё упрямство никогда не приводило нас ни к чему хорошему! — тянется губами все ближе, заставляя мутнеть разум.

— А ты привёл нас к чему-нибудь хорошему? — нагло вскидываю подбородок вверх, не сводя с него глаз.

«Привёл тебя к дочери» — следом отвечает сердце, которое продолжает лихорадочно стучать под натиском смешавшихся эмоций.

— Приведу, — от твердости и уверенности его голоса зарождается любопытно.

— Что это значит?

— Это значит, что ты должна взять себя в руки и улететь отсюда!

— Я тебе все сказала. Если ты привёл меня сюда поговорить об этом, то разговор окончен!

— Что ты задумала, строптивая? — берет меня двумя руками за лицо, недоверчиво прищуривается, рассматривая и изучая дно в моих глазах. — Недели не прошло, как ты бежала от меня, как от смерти, а сейчас заявилась в мой дом, как ни в чем не бывало.

— Может, соскучилась по тебе? — натягиваю улыбку.

— В объятиях Майера? — ухмыляется.

— Одно другому не мешает.

Пасмурная погода, как и моё волнение, достигает своего апогея. Небо начинает покрывать землю и нас каплями дождя, но мы продолжаем стоять, не отрывая друг от друга взглядов. Мне не страшно промокнуть, страшнее сойти с ума от страха, что пожирает изнутри. Я бы счастлива не чувствовать ту слабость, которую испытывала перед ним в одиннадцать лет; которую испытывала в двадцать шесть; которую испытываю сейчас. Но я чувствую. Как проклятая чувствую, как млею и растворяюсь в его руках, забывая всю ненависть и ярость, которые кипели в груди ещё пару часов назад. Наверное, в каждом сердце остаётся нечто губительное, что никогда не изменится, хоть ты тысячу раз его сломай и переделай.

— Хорошо, Медея, я сыграю в твою игру, — ехидно улыбнувшись, подушечкой большого пальца касается губ, издевательски медленно проводит по ним, изучая каждую трещину, а после выпивается в них поцелуем.

С уст вырывается стон от наслаждения. Я и забыла, как бывает хорошо, когда тебя касается нужный мужчина.

Вспышка, и мысли уносят меня далеко в прошлое, к моим одиннадцати годам.

Я сидела на лавочке в лесу, а Роланд обрабатывал раны на моих коленях.

— Дядь Эрнест меня прибьёт. Я обещал вернуть тебя в целости и сохранности, — бросил укорительный взгляд на меня. — Я ведь сказал тебе, чтобы ты не ехала за мной по склону!

— Ну не злись, Роли, — отвечала весело, — Мне уже совсем не больно. Лучше скажи, вы надолго летите отдыхать?

— На месяц, — поднял взгляд, продолжая обрабатывать царапины на ноге. — Будешь скучать? — я смутилась спонтанному вопросу, но, все-таки, положительно кивнула ему в ответ. — Я буду ещё сильнее.

От этих слов мурашки прошли по телу, а прикосновения его пальцев на моей коже вдруг приобрели новый оттенок, подарив гамму пугающих тогда чувств.

Он заметил моё смущение и улыбнулся шире, уже тогда наслаждаясь своей властью надо мной. Встал с корточек, взял меня за руку и потянул к себе, подняв с лавочки.

— Ты такая красивая, — начал приводить в порядок мои растрёпанные волосы после падения с велосипеда.

— Прекращай, — продолжая краснеть, слегка улыбнулась, поддавшись приятному импульсу от комплимента.

— А когда вот так улыбаешься, ещё красивее, — он медленно, еле касаясь, пальцами стал скользить по моему лицу, словно изучая каждый его миллиметр.

— Роли, — боясь пошевелиться, единственное, что сумела произнести вслух.