Капкан (СИ)

Меня с трудом привели в чувства и усадили в машину, но это не значило, что во мне потушили ярость и ненависть к этому человеку, к самой себе. Я продолжала тихо рыдать, свернувшись в клубок, проклиная себя, проклиная ту страсть, которая связала меня с Роландом, проклиная каждую проведенную с ним ночь.

Мысль, что это цепочка, сотканная из грязи и похоти, привела к смерти Эмми, сводила с ума. Ломало на части, безжалостно вырывая из меня все органы жизни.

— Доченька, — в сознание врывается голос мамы. Отбросив мысли, перевожу взгляд на неё. — Нам пора на посадку.

Молча встаю, обвожу взглядом аэропорт, и, закрыв глаза, прощаюсь с ним, с городом, с страной, с прошлой жизнью. Теперь я вступаю в бездну, не представляя, как буду существовать дальше.

Оказавшись у иллюминатора, смотрю в небо. Оно такое чистое, красивое, будто не его разрывало столько дней подряд молниями и грозами.

— Разве это справедливо? — вслух задаю самой себе вопрос. — Кто-то, как земля, долго отходит от дождливых дней, а кто-то, как небо, забывает обо всем на следующий день?

— Ты с кем, родная? — спрашивает мама.

— С собой, — перевожу взгляд на неё. — Почему кому-то приходится бросать все, бежать, сломя голову, чтобы выжить, а кто-то продолжает спокойно проживать свою жизнь, наслаждаясь любимой женщиной, которая стоила чужих жизней?

— Если ты думаешь, что ему сейчас легче, ты ошибаешься, — с сожалением отвечает мама. зшчюуг — Он потерял не меньше.

— Что он потерял, мам? — на глазах снова наступают слезы от обиды. — Ничего! Всё осталось при нем!

— Он потерял тебя, — протянув руку к моему лицу, вытирает скатившиеся слезы.

— Больно я нужна ему, — отворачиваюсь, нервно скрипя зубами, вспоминая, кто виноват во всем случившемся.

У мамы происходит заминка, она замолкает, хотя чувствую, что хочет сказать что-то ещё. Краем уха слышу, что папа поддерживает её, говоря, что пора.

— Нужна, — развернув мое лицо к себе, смотрит на меня с растерянностью, с болью, с любовью. — Нужна, потому что ты и есть Ариана.

Конец первой части.

Часть II. В капкане отчаяния

«Я хотела тебя ненавидеть,

И не знать, как твои дела.

Я боялась тебя увидеть,

Я боялась, но так ждала.»

Эрик-Эмманюэль Шмитт

Видели ли вы смерть? Встречались с ней с глазу на глаз? Я — да! Я смотрела, как она уносит жизнь родных мне людей. Наблюдала за её не щадящей жестокостью. Только при нашей с ней встрече я ощутила свою беспомощность; осознала всю человеческую ничтожность. Если мы не способны уберечь и спасти то, что так дорого нам, то на что мы вообще способны?

И теперь, когда внутри все разбилось на мелкие атомы, расщепив сердце и разум до полного исчезновения, сквозь тьму, в душу пробрался свет, озаривший жизнь смыслом. И я готова на все, лишь бы не потерять его.

Пролог

— Четыре года спустя —

POV Медея

— Отличное получилось фото, — Рейн удовлетворенно разглядывает обложку журнала, пока такси мчится по шоссе в сторону ресторана.

Улыбаюсь, оставив его без комментария. Сняться для глянца — это меньшее, что я могла для него сделать. Когда я стояла на перепутье и не знала, куда лететь, чтобы спрятать себя и то бесценное, что у меня есть, именно он предложил мне страну, где смог дать работу моим родителям и мне. Именно он помог мне встать на ноги, подав руку помощи и крепкое плечо, на которое теперь не страшно положиться. Он стал для меня опорой, учителем и лучшим другом. И за эти четыре года единственное, о чем он без устали меня просил — это встать перед объективами камер. И только, когда перестала бояться прошлого, я согласилась на эту съемку.

— Все-таки, я уверен, что после завтрашнего показа, ты станешь моделью. Подиум и вспышки фотокамер опьянят тебя.

— Ты такой наивный, Рейн, — смеюсь, качая головой.

Он убеждён, что я должна стать знаменитой, быть на виду у всех. Мол, моя внешность прекрасна и вдохновит многих дизайнеров. Но я настроена на обратное. Да, я люблю себя, да, я считаю своё лицо и тело красивыми, но я отказываюсь открывать свою жизнь нараспашку. Как никогда, я хочу находиться в тени и наслаждаться по-настоящему важными вещами в своей жизни. Одна обещанная фотосессия — это единственный компромисс, касаемо этого вопроса, на который я пошла.

— А ты слишком вредная, — сдержано улыбается и кладёт глянец обратно мне в сумку.