Капкан (СИ)

Делаю шаг назад, чтобы убежать, чтобы развидеть это, но, совсем забыв о барной стойке, упираюсь в неё спиной. Он не сводит с меня глаз, стоит на расстоянии вытянутой руки и, как и прежде, скручивает все внутри одним лишь взглядом. Четыре года. Четыре года я не видела его, не слышала голос, но будто только вчера, я бездумно утопала в нем, не подозревая, что мне не удастся больше выплыть из этих чувств.

— Не подходи, — беззвучно произношу губами, глазами моля его об этом на коленях.

Он самое яркое напоминание моих ошибок, которые я не сумела простить себе, простить ему. Хватаю клатч со стула и спешу уйти. Сбежать отсюда. Но он останавливает меня, поймав за талию и развернув к себе, забыв обо всех приличиях и собственных принципах.

— Постой, — произносит, склонив голову над ухом.

Во мне разжигается война двух стихий, которые вихрем все сносят со своего пути. Никому так и не удалось заменить его касаний — легче сменить кожу, которая помнит каждое из них. Не могу пошевелиться, отойти. Задыхаюсь, тело бросает в дрожь, мурашки предательски бегут по коже. Смотрю в его глаза и чувствую, как снова погибает что-то внутри меня — с треском падает и разбивается. Я вижу в его стойком и непоколебимом взгляде растерянность, вижу, что хочет что-то сказать, но не может произнести это вслух. Все скручивается от волнения.

«Ну попроси ты прощения за случившееся. Хотя бы раз сделай это» — кричит внутренний голос. Я не прощу, но хотя бы буду знать, что сожалеет. Что сотворенное им не прошло для него бесследно. Но он молчит. А я теряю последние капли терпения и решаю уйти, но он вновь останавливает меня, взяв за руку. Кажется, тысячи вольт проходят от пальцев до самого сердца.

— Что ты хочешь? — шиплю, понимая, что его вседозволенность начинает привлекать внимание посторонних.

— Поговорить, — цедит мне в тон, глазами лезет под кожу. От его взгляда, ком нарастает не только в горле, но и на сердце.

— С кем именно, Роланд? — с трудом беру себя в руки. — С Медеей или Арианой? — еле сдерживаю слезы от скребущей душевной боли. Я всегда буду ревновать его к Ариане, ненавидеть его за то, что в последнюю нашу встречу видел перед собой её, а не Медею.

Мой вопрос застает его врасплох. Он, кажется, и не думал, что я могу знать правду. Пытаюсь отдёрнуть руку и сбежать отсюда, чтобы больше не видеть его, но он хватает меня ещё крепче и притягивает к себе. Смотрю ему в глаза, хочу высказать все, что думаю о нем, но уверена, он давно научился читать все по моему взгляду.

— Дай мне уйти, — прошу сквозь дрожь в голосе, так и не дождавшись ответа из его уст.

Он отпускает меня, и я ухожу. Оказавшись на улице, позволяю себе выдохнуть из легких всю боль, а слезам выйти наружу. Его появление, как двенадцатибалльное землетрясение, которое без труда снесло дом, возводящийся мною изо дня в день все эти годы. Он просто пришёл, коснулся и все разрушил, дав понять, что стены моего дома состояли из соломы.

POV Роланд

Сидя на диване, делаю очередной глоток виски, держа в руках глянец и разглядывая женщину, изображенную на обложке. Она, как и прежде, дьявольски красива и сексуальна.

— Бл*тство, — нервно откинув журнал на стол, устало потираю лицо и массирую виски, вспоминая, как встретил её сегодня.

Прилетев на деловую встречу, я не ожидал увидеть среди толпы Медею. Кого угодно, только не её. Случайно наткнувшись на знакомые изгибы, я не поверил своим глазам. Настолько свыкся с мыслью, что наши пути разошлись, и она живёт жизнью, которая никогда не приведёт её ко мне. Но это была она — до сумасшествия прекрасная. И я был ею восхищен. Не только лицом, но и силой духа, которая помогла ей встать с колен. Весь вечер, я наблюдал за каждым её движением и взглядом. Изучал так, словно впервые видел. Она стала другой — такой, какой я хотел её видеть прежде. В ней появилось нечто загадочное, что притягивало меня к себе. Я выжидал нужную минуту, чтобы подойти, прикоснуться. Забрать и остаться наедине. Но как только мои глаза встретились с её зеленой бездной боли, в ушах раздался звон её криков и проклятий, и я вновь забыл, как говорить.

Какая ирония судьбы — я погубил человека, которого клялся оберегать.

Медея была права — все произошло по моей вине. Узнав, кем является Ариана, я, не раздумывая, поехал к Эрнесту, где мы столкнулся и с Геннадием. Я не церемонился и не подбирал слов. Моё бешенство росло с прогрессирующей агрессией. Никто не отвечал на мои вопросы, лишь просили, чтобы я не рушил жизнь Медеи и не рассказывал ей правду. И хоть пару раз я горел желанием обо всем рассказать, но все же держал в голове её слова о том, что есть правда, способная сломать ей жизнь. Я не хотел этого. Хотел лишь отомстить тем, кто был причастен к убийству целых семей; тем, кто не пощадил беззащитных детей и женщин.