Капли девонского дождя

О происхождении Земли имеется несколько более или менее обоснованных гипотез. Этот вопрос можно решить. Ведь Земля хранит в себе следы своего прошлого.

А как возникла Солнечная система? Галактика? Вся Вселенная? И если они возникли, то что же было до них?

Глубины прошлого, которые может измерить наука, исчисляются миллиардами лет. Но всегда можно спросить: «А что было прежде? Что было десятки, сотни миллиардов лет назад? Миллиарды миллиардов лет назад?»

Стоп!

Незаметно для себя мы слишком далеко отошли от геологии. Заменили ее арифметикой. Стали играть цифрами. А счет геологического времени не беспределен…

В 1848 году лорд Кельвин первым определил предел холода. Абсолютный нуль температуры — минус 273 °C. Можно, конечно, написать и цифру –500° и более громоздкую. Но эти температуры так и останутся на бумаге. В природе их не существует.

В 1898 году Майкельсон вычислил предел скорости.

В своем полете стремительные фотоны — импульсы света — за одну секунду удаляются на 300 000 километров. Быстрее их нет ничего. Бессмысленно спрашивать: «Что будет при скорости 500 000 километров в секунду?» Такой скорости в природе не обнаружено (по теории Эйнштейна быть ее не может).

А как же время?

Быть может, и оно не беспредельно? И мы сами не замечаем, как миллиарды лет незаметно переходят в бесконечность, достигая абсолютного нуля времени.

Что же следует считать абсолютным нулем времени? В науке (я подчеркнул «в науке» потому, что поэты, фантасты, конечно, будут стараться проникнуть мыслью в неведомое прошлое) за него можно принимать эру, когда не существовало никаких часов, никаких хранилищ времени, ничего ритмичного, регулярного, закономерного.

Говоря словами легенд, царил тогда всеобъемлющий Хаос.

Сказка о вечном мгновении

Как остановить ход времени?

Часы идут, идут, идут, звонко чеканя шаги. Идут по всей планете день и ночь, день и ночь…

Раз-два, раз-два… В воде, под землей и в воздухе четкий ритм отбивают часы.

Раз-два, раз-два… Секунда в секунду, минута в минуту, час в час. Часы беспрерывно отсекают у настоящего минуты, часы и дни, беспрерывно переводят их в прошлое.

Остановить все часы!

Нет, этого мало. По-прежнему будет сменяться день ночью, по-прежнему станут рождаться и умирать живые существа, по-прежнему непрерывно будет изменяться всё вокруг.

Можно ли отыскать во Вселенной хотя бы крохотный островок, не подчиненный законам времени?

Островок такой существует. В сказке.

Там, в заколдованном замке, лежит Спящая красавица. И все вокруг нее сковано волшебным сном.

Спят придворные фрейлины и дворецкие. Замерли на бегу скороходы и пажи. Спят куропатки и фазаны, которых поджаривают на огне, да и сам огонь уснул. И забулдыги-стражники у городских ворот спят с кубками в руках, и застыло в воздухе заснувшее вино, выливаясь из оплетенной бутылки.

Ничто не движется здесь, все остается неизменным.

Времени не подвластен заколдованный мир. Беспрерывные потоки дней, годов, столетий обходят стороной замок Спящей красавицы. Отважный рыцарь может отыскать его — через сотни, тысячи, миллионы лет. И всегда будет видеть все тот же неизменный мир. Мгновение остановилось.

Но вот истек срок, назначенный феей. И замок пробудился.

Красавица принцесса заговорила с прекрасным принцем. Все вокруг засуетились, продолжая свои начатые прежде дела. Завертелись на вертелах куропатки и фазаны, поджариваясь на воспрянувшем огне. И в кубки очнувшихся стражников весело полилось ожившее вино.

Кого бы ни спрашивал принц, как долго длился их волшебный сон, никто не дал ему ответа. Никто не заметил своего сна!

Века или краткий миг? В мире, где нет никаких изменений, время останавливается, замирает, как и все другое. Время исчезает бесследно. Ничто не напоминает о нем.

О времени можно говорить лишь в том случае, когда существуют какие-либо процессы (своеобразные «часы»), отмеряющие его ход. Без этого мы уподобимся обитателям завороженного замка Спящей красавицы. Мгновение для нас будет неотличимо от вечности.

День рождения Земли

Сколько лет нашей планете?

В разные века люди отвечали по-разному. Прежде — очень точно, подсчитывая иногда даже дни. Теперь — очень приблизительно, не считаясь с десятками и даже сотнями миллионов лет.

У многих народов представление о возрасте Земли было самое неопределенное.

Прежде чем подсчитывать многие годы, надо было научиться складывать. А это умение пришло не сразу.

Первой счетной машиной служили человеку собственные пальцы. Зулусы еще в прошлом веке называли число шесть — «татизитупа», что переводится: «Взять большой палец руки (целая пятерня и еще один палец)».

Племя таманак на реке Ориноко называло число пять — «целая рука», десять — «две руки», сорок — «два человека». Так и вели счет по пальцам.

Много годов подобным способом не сосчитаешь. Поэтому и появились такие туманные числительные, как «очень много», «несчетное количество», «тьма-тьмущая». Считалось, что Земля возникла очень давно. И это вполне устраивало людей.