Капли дождя

Сердце ускоряет ритм, и мне становится трудно дышать. Это самое худшее время для панической атаки. Я пытаюсь контролировать это, но у меня ничего не выходит. В этой машине так жарко, что пот пропитывает мою одежду, заставляя её прилипнуть к телу. Мои запястья, оказавшиеся в ловушке позади меня, начинают болеть, и я поражён, насколько мне неудобно.

Полицейские что-то говорят, и их рация постоянно гудит, но я не знаю, что это значит. К тому времени, когда мы подъезжаем к участку, я уже готов отключиться.

Коп, что постарше, открывает заднюю дверь, смотрит на меня и снимает наручники.

— Сынок, я верю, что ты не создашь проблем, если я их уберу. Нам нужно, чтобы ты сделал несколько глубоких вдохов и успокоился. Всё наладится. — Я сразу же начинаю тереть запястья, а затем татуировку сабли на руке.

Бо в безопасности. Вдох. Мама в безопасности. Вдох. Мэтт в безопасности. Вдох. Элли в безопасности. Вдох.

Бо в безопасности. Вдох. Мама в безопасности. Вдох. Мэтт в безопасности. Вдох. Элли в безопасности. Вдох.

Медленно моё дыхание приходит в норму. Оба офицера продолжают наблюдать за мной, но они дали мне как можно больше уединения.

Собрав все силы и мужество, которые мне нужны в дальнейшем, я делаю глубокий вдох, выдох и напоминаю себе, что через семьдесят пять дней будем только она и я.

— Ладно, я готов, — говорю я им.

Они отступают от машины, чтобы я мог выйти.

Элли

Громкий стук в дверь, ведущую наружу, раздаётся по комнате и заставляет меня подпрыгнуть. Никто никогда не приходил сюда, но на всякий случай я всегда держу дверь закрытой. Кладу кисть и бросаюсь к ней, когда стук повторяется. Вместо танцев я решила заняться уборкой. Сегодня я закрашиванию граффити на стенах.

Распахиваю дверь и прирастаю к полу, хватая ртом воздух при виде Бо. Он толкает меня в комнату, заходит следом, хлопнув дверью, и обнимает меня.

Я шокирована его внешним видом, и уверена, что у меня отвисла челюсть. Его рубашка разорвана на шее и покрыта кровью, половина его лица красная и опухшая, нос кровоточит, возле глаза синяк, а нижняя губа сильно разбита и тоже кровоточит. Он дрожит с головы до ног.

Мои глаза наполняются слезами.

— О Боже мой. Что с тобой случилось? — я говорю спокойно и тихо. Делаю шаг ближе к нему, и он поднимает руки передо мной, тем самым показывая не подходить ближе.

Позади него в комнату входит Тренер Блэк, но Бо этого не знает.

Он делает шаг ко мне и медленно опускается на колени. Он пытается дышать спокойно, но его контроль ослабевает. Слёзы начинают течь из его глаз, и он опускает голову.

Даже не думая, я подхожу к нему и обнимаю. Его голова прижимается к моему животу, и он притягивает меня ближе. Он тихо рыдает. Я не могу помочь ему остановить слёзы, отражающие его эмоциональное состояние. У него полный срыв, и моё сердце умирает из-за него.

Я смотрю на тренера, и он медленно подходит к Бо и кладёт руки ему на плечи.

Проходит около пяти минут, но Бо, кажется, даже не становится спокойнее. Тренер опускается на пол рядом с ним и отрывает его от меня, забирая в свои объятия. Бо продолжает плакать, пока тренер обнимает его и пытается утешить.

Я чувствую себя такой подавленной, когда думаю обо всех местах и людях, к которым мог бы пойти Бо, но он пришёл ко мне. Он чувствует себя достаточно безопасно здесь, со мной, он знает, что может быть самим собой без страха или осуждения, и знает, что он с кем-то, кто искренне любит его.

Я думаю о том, как счастлива, что Бо и Дрю стали частью моей жизни, и тогда меня осеняет. Где Дрю?

— Бо, а где Дрю?

Слёзы перестают течь, и он перестаёт дышать, зем оборачивается, чтобы посмотреть на меня. На его лице написана паника, и теперь меня окутывает волнение.

Я спрашиваю снова:

— Бо, скажи, где Дрю?

Ещё одна слеза скатывается по его щеке, и он опускается, полностью садясь. Он притягивает колени, опирается на них локтями и начинает водить руками по волосам.

— Бо? — Мне нужны ответы от него прежде, чем я сойду с ума.

— Он в тюрьме. — Что?!

— За что?

Бо смотрит на тренера, а затем на меня, и делает глубокий вдох.

— Отец узнал, что Дрю собирается в Колумбийский университет. — Он опускает глаза. Зная, как Дрю относится к этой области их жизни, могу сказать, что Бо стыдно, и он смущён.

— Как?

— Не думаю, что Дрю знает. Либо кто-то вскрыл его шкафчик и нашёл письмо, либо они услышали, как вы разговаривали сегодня утром? — Я не могу представить, чтобы кто-то взломал его шкафчик, поэтому, должно быть, нас услышали.

— Он тебе рассказал? Ты знал? — спрашиваю я его.

— Нет. Думаю, ты была единственной, и все мы знаем, что ты ничего не говорила. — Конечно, я этого не делала. Я никогда ни с кем не говорила о Дрю.

— Так что же произошло?

— Отец сделал то, что делает всегда. Только в этот раз вместо того, чтобы отыграться на мне, он переключился и на маму. Она была без сознания, когда Дрю вернулся домой. — Глаза Бо снова наполняются слезами, и я знаю, что он видит свою маму.