Капли корсара

Описывая подобное состояние, умники от медицины, обычно все рассуждения сводят к игре нашего воображения. Не исключаю, но думаю, что дело не только в этом. Любой врач, столкнувшийся с критической ситуацией, точно не знает, чем она закончится. Бывает так, что оказывая помощь пациенту, вдруг появляется ощущение, словно кто-то пристально смотрит тебе в спину. Холодок пробегает вдоль позвоночника, появляется чувство присутствия чего-то невидимого, и осознание, что перед тобой просто тело из которого, как песок сквозь пальцы, ускользает жизнь. И наоборот. Когда смерть вдруг отступает и вопреки всем медицинским канонам человек продолжает жить. Попробуйте уложить все это в рамки медицинских букварей.

Подобное ощущение неоднократно испытывали и мои коллеги, но объяснить затруднялись. Есть только предположение, что человек, часто общающийся с тяжелобольными, со временем каким-то образом начинает чувствовать биологические часы пациента.

Спустя годы, имея за плечами врачебный опыт, я научился, иногда, с точностью до секунды определять конец человеческой жизни. И здесь нет ни какой мистики, а есть только не познанное и не изученное. Ну а все не изученное и не понятное мы, как правило, переносим в разряд компетенции высших сил. Поневоле задумаешься о Боге. Наверное, поэтому даже самые отчаянные и неверующие в трудные минуты жизни начинают молиться и искать поддержки у Всевышнего.

Моя бабушка была глубоко верующим человеком, хотя и абсолютно не разбиралась в тонкостях теологии. Вечерние тихие молитвы, зажженная лампадка, сборы и походы в церковь, записочки, просвиры… Я часто подтрунивал над ее привязанностью, а она не обижалась. Добрая по натуре, она не пыталась спорить или что-то внушать, а только мягко улыбалась.

— Даст Бог, — говорила она, — и ты, сам все поймешь.

Все детство я прожил с ней в одной комнате. Она кормила, поила и растила меня. Со своей крохотной пенсии давал деньги на кино и мороженое, штопала, вязала и терпеливо выслушивала мою болтовню. Поэтому мои детские воспоминания естественно в основном связаны с воспоминаниями о бабушке Маше……

Под валенками скрипит снег. Его столько, что по краям дорожки, ведущей к дому, образовались огромные сугробы. Я медленно шагаю, вдыхая колючий морозный воздух. Сегодня наступит новый год. Я долго ждал этого дня. Ждал и мечтал о новогодней елке и подарках в больших бумажных пакетах. От них всегда так вкусно пахнет конфетами и мандарином. У меня нет терпения, ждать до вечера. Бабушка отправила гулять, что бы ни мешался под ногами, а я не могу ждать. Бесцельно брожу по двору, а скоро уже, наверное, наступит новый год. А я?… Я сейчас войду в дом, и пусть ругают…. Рванул примерзшую дверь и впустил в коридор морозный воздух. В нос ударил запах свежеиспеченных пирогов и оттаявшей хвои. На кухне в лужице талого снега плакала, раскинув ветви зеленая красавица. Елка была до самого потолка с тающими льдинками на мохнатых веточках. Запах, какой за-па-х… Я был готов обнять ее, прижаться к колючим веткам и вдыхать хвойный аромат. Вдыхать и снова вдыхать запах счастья и наступающего нового года.

— Бабаня, я пришел. Давайте уж елку наряжать, а то не успеем, — прокричал я с порога.

— Дверь плотнее закрой, — раздался голос бабушки, суетившейся у плиты.

Бабушка была вся раскрасневшаяся с перепачканными в муке руками. Ловко орудуя огромной, деревянной скалкой, она раскатывала белое, упругое тесто, сворачивала трубочкой, надрезала и…. появлялась будущая плюшка. Бабушкины плюшки я любил не меньше нового года и поэтому сел напротив нее, внимательно рассматривая, как ее руки хозяйничают на столе, присыпанном снежно-белой мукой.

Я знаю, что мешать взрослым, когда они что-то делают не стоит, а помогать, пока не выгонят, можно. Нацепив на себя старый фартук, я с чувством собственной значимости, приступил к изготовлению своей первой плюшки, но она, ни как у меня не получалась. Я мял и давил, резал и вертел, но тесто, ни как не хотело поддаваться. Бабушка смеялась и ловко, как фокусник, укладывала на место очередную плюшку.

— Смотри и учись. Не мучай его, вот так. Вот. Видишь. Ну….

Вот и моя первая плюшка заняла свое почетное место.

— А как я узнаю свою?

— Мы её крестиком пометим, — сказала бабушка и рассмеялась.

Ей смешно, а для меня очень важно кто будет, есть мою плюшку. Не для того я столько мучился, чтобы ее съел неизвестно кто. Проверив наличие крестика, я двинулся отдыхать. Печь пироги это веселое, но жутко утомительное дело.