Капли крови: Город Греха (СИ)

А когда я вернулась, радостная, что мы вытащим Берту… препараты уже не понадобились. Я сама спаслась только благодаря быстрым ногам и помощи со стороны. Мы так со Скалой и познакомились, ха. Он ведь старше. Года на три, но тогда это было очень много. Очень.

Если бы эти детопитомники не были бы обычным способом отмыть побольше денег и замять неприятную проблему, Берта не сбежала бы и осталась бы жива. Тогда самой проблемы не было бы! Вряд ли, конечно, мы бы тогда вообще познакомились, но зато она наверняка прожила бы долгую и счастливую жизнь. Она ее заслуживала куда больше, чем эта холеная дамочка, рассуждающая о том, как поможет «убрать мусор с улиц».

Это дети, пафосная ты стерва! Дети, которые нуждаются в помощи, а не крысы какие-то, которых неприлично травить в открытую, поэтому их запихивают в невыносимые условия. И страшно возмущаются, когда оказывается, что жить в этих условиях они не могут и не хотят, предпочитая возвращаться на смертельно опасную улицу.

Мне очень захотелось, чтобы она пережила что-нибудь из нашего детства, ощутив на своей шкуре. Хотя бы одну ночь в таком вот приюте, где весь контроль направлен на то, чтобы внешняя картинка была красивой, а как себя чувствуют и чем живут сами дети — плевать. Лишь бы под ногами не мешались, ага.

Только, к сожалению, этого не будет. Все эти богатенькие снобы останутся при своем, и никогда не поймут, что такое быть никому не нужным, брошенным и беззащитным. Тот же Алаверо — и тот не поймет, хотя и уселся напротив меня, устремив отсутствующий взгляд на сцену. Он — просто скучал, его не интересовали проблемы каких-то там беспризорных детей. И он здесь такой не один.

Наконец, Лаура заткнулась, благодаря уставшему от нее Виоло:

— Что ж, дорогая мисс Бейтс, я уверен, что все ваши начинания сумеют принести городу пользу. Если вы хотите более подробно ознакомить уважаемых горожан, советую раздать им информационные материалы. Иначе нам просто не хватит времени выслушать всех, — снова насмешка в голосе, да еще и смотрел он почему-то в нашу с Риком сторону. Или мне показалось?

От этой женщины у меня даже голова разболелась еще больше. Так, что чувствовалось давление на виски, словно голову стиснули огромными клещами. Я порадовалась, что сижу, и прикрыла глаза. Так было легче, а голоса спикеров продолжали долетать до ушей.

Следующим Виоло вызвал типа, которого я не знала. Я быстро приоткрыла глаза и посмотрела на него: щуплый низенький мужичонка с пышными усами. Таракана напомнил, тем более, что костюм на нем был того же светло-коричневого оттенка, что и эти твари.

Этот, как выяснилось, предназначался на место директора. Мне сразу вспомнилась еще одна история. Эту девочку, Терезу, как раз такой вот щупленький усатый таракан зажимал по углам, и грозился отправить в колонию для несовершеннолетних, если она будет ему отказывать.

Тоже директор был. Пока однажды черноокая, кудрявая Тереза с ее внешностью цыганки, не решила, что с нее хватит. Прирезала мразь кухонным ножом прямо в его кабинете, и сбежала через окно. Благо, он запирался с детдомовскими девочками и просил в это время никого к нему не входить. Якобы, чтоб не мешать воспитательному процессу. Никто и не мешал. А как спохватились — угнавшая велосипед Тереза была уже очень далеко.

Ей повезло, ее не нашли. Но повезло только в этом. Улица добила и ее. Добила страшно. Я этого, к счастью, не видела, но слышала рассказы старших. Терезу загнала стая голодных бродячих собак. И загрызла. Она несла нам еду, украденную у кого-то из дома. Твари почуяли запах, она пыталась отбиться, одна из собак ее укусила, и после этого, скорее всего, кинулись и остальные тоже.

То место, где это случилось, мы потом долгое время обходили стороной, пока ее растерзанное тело не вывезли на какую-то свалку. А может, и не на свалку. Знаю лишь, что забирал его мусоровоз: не хоронить же каких-то беспризорных девок за государственный счет, да?

Перед глазами проносилось все больше таких воспоминаний, а головная боль все усиливалась, и я поняла, что больше так не могу. От меня с закрытыми глазами и мучительно хватающейся за голову мало толку, как от аналитика, да и сидеть становилось все тяжелее.

Хотелось лечь прямо на пол в позе эмбриона и так замереть. Я даже виски начала тереть, несмотря на косметику: сил не было удержаться от этого бесполезного, но как будто слегка притупляющего боль жеста.

Я попыталась встать, но ноги подкосились. Когда ко мне рванул Рик я не увидела: почувствовала знакомый запах его парфюма и ощутила, как он придерживает меня за плечи.

— Что с тобой? — очень тихо шепнул он мне на ухо, но даже этот короткий вопрос отдался в голове колокольным набатом. Я тихо пискнула, стараясь все-таки не стонать в голос. Остальные звуки вечера создавали какую-то мелодию боли, но, когда кто-то говорил совсем рядом, было хуже. Словно чем ближе источник звука, тем больнее. Кажется, по щекам потекли слезы. Я глубоко вздохнула и проговорила:

— Сильно болит голова. Забери меня отсюда, пожалуйста, у меня нет с собой обезболивающих.