Капля

Первая и вторая ошибка каким-то странным способом начали сочетаться уже в том году, когда протёк мой пупок. Хаски неотвратимо привлекал ко мне людей. Девушек, парней, новых знакомых, хулиганов, продавщиц в хлебном отделе, пробегающих мимо марафонцев. Магия тату действовала. Каждый замечал меня, всякий улыбался, глядя на меня, на тату. Я постоянно находился в обществе приятных людей, меня приглашали на пати и сейшены, я обрастал контактами и модными бездельниками. С началом осени посиделки перешли на дачи и квартиры. Тату следа лапы не было уже видно под ветровкой, но каким-то волшебным образом меня находили летние знакомые. Моё тотемное изображение было пропуском на все вечеринки района. Отчего-то меня любили люди, ждали в гости и слушали мои рассказы. И если встречался мне неприветливый человек или женщина, которые не делали как все, то стоило мне чуть показать моё тату, всё переменялось. Центр внимания смещался на меня, лучший кусок пиццы передавали мне, на моих ладонях появлялись цифры номера телефона, мои ботинки не заваливали сверху грязными кроссовками в прихожей. Часто в следствии этого оказываясь подолгу в чужих квартирах, я вынужден был следить немного за гигиеной пупка. Иногда отлучаясь в ванную комнату, я посматривал, не ждёт ли конфуз, не стоит ли пользуясь чужими ватными дисками протереть странное место. Я никогда не испытывал стеснения или страха в связи с этим. Что будет если меня раскроют в чужом туалете? Повторюсь, у меня не было дискомфорта или жалоб. Я был молодым упругим популярным и остроумным на фоне часто несвежих грузных депрессивных и туповатых. Моя капля из пупка в море самолюбования современного общества тонула и не смогла бы вплыть. У иных капли побольше торчали из глаз или носа, никто не замечал их. Молодёжь не прощала неправильный выбор песни, но прощала огрехи гигиены, прыщи и запах изо рта. Всё так бы и продолжалось с моими визитами и пупком, если бы не одна неудачная вечеринка в начале следующей зимы.

Как-то раз поступь хаски привела меня в тусовку художников. Замечательное место, где люди называют друг друга говном и напившись коктебельского портвейна ждут обещанного самоубийства самого тщедушного из них. Суицида не происходит и тогда они ломают рамы, жгут холсты и курят, курят, курят. Мне не понравилось в тот вечер. Мне надоели неудачники, шум и невкусная еда. Меня пригласили как интересного собеседника, но никто не собирался хотя бы на минуту прикрыть свой рот, извергающий нечистоты в адрес коллег по цеху, чтобы я смог начать свой монолог. Девицы были отвратительно очарованы полуголыми тощими малярами от искусства. Сами маляры имели неопрятные ногти и сальные волосы. Повсюду каждый наступал на пустые бутылки отчего к полуночи в компании мы имели две травмированные лодыжки. Ночь обещала быть полной рвоты и песен «Зоопарка», что было для меня одним и тем же. Я обиделся и расстроился, уезжать домой было далеко. Редкий случай, когда я пожалел, что пришёл. Досада и какой-то внутренний зуд начали съедать мои потроха. Я отлучился в совмещённый санузел, перешагивая по пути через багеты и некрасивых людей на полу. Пупок был в обычном состоянии. К вечеру скопилась аккуратная как глаз крысы капля, я снял её краешком носового платка. Но потом случилось что-то непонятное для меня. Вместо того чтобы смыть её водой в раковине я размазал масло-пластилин по зубным щёткам в стакане. Щёток было четыре. Старых и пушистых своей пластиковой щетиной во все стороны. Собственно, ничего не изменилось. Капля в микродозе не была заметна на видавших виды щётках, я не был уверен, что ими вовсе пользуются в этом доме. Но дело сделано. Я так отомстил за скудный вечер своим новым знакомым. Потом было дорогое такси домой, остаток ночи, завтрак и всё как у людей.