Волна горечи, такой кислой, поднялась внутри меня, уничтожая все теплое в моем теле. Мне было холодно, так холодно. Я скомкала записку, швырнула ее в стену и зарычала, когда она шлепнулась на пол с небольшим ударом. И все же слова подействовали на меня, как грузовик. Это было несправедливо.
Безнадежность пустила глубокие корни, чувство вины кольнуло меня, а ужас стал моим последним близким другом. Стены надвигались.
Позже той ночью я подошла к незнакомому дому с одной мыслью. Забыть. Тела были плотно упакованы в дом поменьше на Нижней стороне Ист-Бэй, обычные люди. Рабочий класс усердно трудился ради своих денег, отправляя своих детей в местную государственную школу. Они не были похожи на нас в Верхнем Ист-Бэй, где в наших домах могло поместиться около десяти таких же, как у них.
Я никогда не смотрела на них свысока, как и несколько других моих знакомых, но большая часть высшего общества верхнего Ист-Бэй отмахивалась от этой части нашего города, как будто это ничего не значило, как будто они были пятнистой точкой на их радаре. И этих людей мы называли претенциозными придурками. Они и дня бы не продержались, бегая по улицам Нижнего Ист-Бэй.
Я отчаянно нуждалась в том, чтобы вести себя как нормальная девятнадцатилетняя девушка, у которой нет глубоко укоренившихся проблем. Я никого не знала по эту сторону Ист-Бэй, но я всегда была счастлива в своей компании и, честно говоря, я приехала сюда не заводить друзей. Я приехала сюда развеяться и забыться.
Я лавировала между счастливыми и пьяными телами в поисках определенного типа людей. Я всегда знала, что искать. Текущая рэп-песня закончилась, переходя к следующей. Ритм стих, и, казалось, вся комната сошла с ума, когда все больше людей направилось в открытую гостиную, которая на ночь была превращена в импровизированный танцпол. Я узнала песню "Act a fool" группы Ludacris и прикусила нижнюю губу, как удачно. По крайней мере, у них здесь неплохой музыкальный вкус, в этом нет ничего плохого. Я заметила его прежде, чем он взглянул в мою сторону, и уверенно направилась к его затемненному углу.
— Не видел тебя здесь раньше, — заметил он, разглядывая меня.
Я знала, что он увидел, девушку, которая сливалась с толпой, и которую никто не узнал бы. Я была не настолько глупа, чтобы носить что-то с дизайнерским лейблом и срывать это с моей кожи. В любом случае, в моем шкафу уже была не дизайнерская одежда, потому что я любила одеваться и хорошо выглядеть. Для меня не имело значения, есть ли у нее этикетка, стоила ли она пять долларов или сто. Если мне это нравилось, все было так просто, как я хотела. Я никогда не понимала тех людей, особенно девушек, которые были одержимы именитыми брендами и никогда не появлялись без них, будь то одежда, аксессуары или обувь. Дороже не значило лучше, точно так же, как быть богатым не означало, что у тебя было все, чего ты хотел в жизни.
— Я пришла побаловаться на этой стороне, переночевать… — я наклонила голову, мои вьющиеся волосы упали на бок.
— Чертова девчонка, ты напрашиваешься на неприятности, пересекая эту невидимую черту.
То, что у обеих сторон были небольшие проблемы с другой, не было новостью, на мой взгляд, это было до смешного глупо.
— Поверь мне, мы, может быть, и богаче по игре, но играем грязнее.
Я приподняла бровь, провоцируя его сказать что-нибудь еще по поводу того факта, что мой банковский счет уничтожил его. Я не осуждала его, но он был мной.
— У меня есть наличные, и мне нужно, чтобы ты со мной разобрался.
Я вытащила пачку долларов, чертовски большую, чем, я бы поспорила, он обычно брал, от чего у него округлились глаза. Я ткнула деньги ему в грудь, высказывая свою точку зрения так ясно, как только могла.
— Сейчас.
— Ладно, ладно, сумасшедшая девчонка.
Он покачал головой, убирая то, что я ему дала, с глаз долой и достал несколько пакетиков с таблетками, больше, чем я хотела, высыпал их мне на ладонь, прежде чем исчез. Достаточно справедливо. Я сунула их в карман и направилась по дому в поисках выпивки.