Капри - остров маленький

— Нет, я не оставлю тебя в покое. Ты не женишься на ней. Я не хочу. Не хочу! И ни за что не допущу этого!

— Ну вот, — произнес Четрилли с гримасой фаталиста.

— Я пойду и поговорю с госпожой Мисси. И скажу ей, что она не имеет права, нет, не имеет.

Она говорила, и при этом шевелилось только ее лицо, да еще все более и более растрепавшиеся волосы, а все ее большое тело оставалось странно неподвижным.

— Пойду и скажу ей, что ты мой любовник, что все то время, пока ты сочинял для нее признания в любви, ты спал со мной… Что ты спал со мной.

На правильном профиле Четрилли обозначились признаки беспокойства.

— Ну, ну, — сказал он добродушным тоном. — Ты должна быть довольна. Мне приятно сообщить тебе эту хорошую новость. Люблю-то я ведь тебя, и тебе это хорошо известно.

Тыльной стороной руки она отбросила в сторону прядь, и одновременно ее лицо тоже слегка приподнялось.

— И я возьму тебя с собой. Попрошу ее взять тебя в качестве кухарки. Ты сама понимаешь, что уж я-то никогда не стану придираться к тем счетам, которые ты будешь выставлять.

— Паршивец, — сказала она.

Она сказала это спокойно. И так же спокойно продолжала, четко разделяя свои слова:

— Я пойду и скажу ей. И ты увидишь, захочет она выходить за тебя замуж или нет.

— Черт побери! — закричал Четрилли.

Спокойствие как бы передалось от него к ней, а волнение, напротив, — от нее к нему.

— Ты! — угрожающим тоном произнес Четрилли.

Он шагнул к ней. Но внезапно остановился.

— Ты не пойдешь.

— А вот и пойду.

— В самом деле?

Тон у Четрилли изменился. Гнев его будто куда-то испарился.

— И что же ты ей скажешь?

Голос его стал мягким, медоточивым.

— Что ты спишь со мной.

— Да ну! — воскликнул он.

Он приблизился к ней еще на шаг. Она отступила, подняла перед собой руку.

— Да не собираюсь я тебя бить, — проговорил Четрилли все тем же медоточивым голосом — Иди-ка сюда.

Он взял ее за жировую складку над локтем и подвел к большому зеркалу, которое находилось рядом с дверью.

— Взгляни! — приказал он.

Они стояли рядом и отражались в огромном зеркале: стройная фигура Четрилли в пижаме и ее бесформенное тело в кофте и фартуке. Ее растрепанные волосы, ее квадратный нос, усеянный черными точками. У Четрилли волосы тоже были растрепаны, но они ниспадали изящными локонами. Правильные черты лица, улыбка, короткие ровные зубы, ямочка на подбородке.

— В самом деле? — повторил он мягко. — Ты пойдешь и скажешь ей, что я спал с тобой? Да ты только взгляни на свое лицо.

Он сдержанно засмеялся.

— Взгляни на свое лицо.

И добавил еще спокойнее:

— Кто тебе поверит?

Она смотрела, смотрела в зеркало, потом резко закрыла лицо руками. И закричала криком, похожим на крик раненого животного.

— Ну-ну, полно, — сказал Четрилли.

— Что? — спросил директор банка, положив телефонную трубку.

Не отвечая, пожилой кассир положил перед ним на стол бледно-зеленый чек и лист бумаги, на котором было напечатано несколько строчек. Директор наклонился. Служащий задумчиво смотрел на него. Он походил на окурок, этот служащий. От него и пахло окурком.

— Что? — переспросил директор. — Чек, на котором имелось воспрещение платежа? И мы оплатили?

Склонив голову и глядя поверх очков, служащий подтвердил. Да, оплатили.

— Ба! — воскликнул директор. — Такое случается. Нужно только сообщить всю информацию об этом в наше управление на Капри. Нас тут не в чем упрекать.

Служащий наклонился над столом. И в таком положении он постучал три раза сложенным средним пальцем — ток, ток, ток — по листу, в том месте, где стояла дата.

— Не хотите ли вы сказать, что извещение уже пришло, когда мы оплатили чек?

Служащий наклонил голову: да.

— Мы были предупреждены?

Знак головой: да.

— Но как же тогда так получилось, что мы оплатили? Не проверили?

Пожилой служащий неторопливо покачал перед ним своим указательным пальцем. Нет, не проверили.

— Но почему? Нужно всегда проверять чеки на воспрещение платежа. Я не устаю твердить об этом. Это просто неслыханно! Кто был тогда в кассе?

Директор протянул руку к телефону. Служащий удержал его, наклонился, перевернул чек. На обратной стороне, рядом с подписями, стояла большая круглая печать. Ток, ток, ток. Служащий снова постучал три раза по бумаге согнутым средним пальцем в том месте, где стояла печать. Все так же неторопливо: ток, ток, ток. Как в дверь. У директора от этого стука всякий раз возникало ощущение, что сейчас кто-то войдет. Войдет торопливым шагом. Директор наклонился.

— Посольство? — спросил он.

И поднял голову.

— Чек предъявило посольство?

Служащий подтвердил.

— Ну, тогда все понятно, — заметил директор. — Мы даже и не подумали о том, что нужно проверять чеки посольства.

У него на лице появилось что-то, похожее на полуулыбку.

— Посольство! — повторил он.

Его лицо выражало одновременно и восхищение, и возмущение.

— Ну и ну! — воскликнул он.

Один, под огромной перевернутой чашей неба, один человек.