Каприс для Кати

Катя открыла глаза. Было тихо. Она осмотрелась – под ней был старый диван с отломанным подлокотником. И вообще, сарай был завален сломанной мебелью. Никакого сена не было и в помине. Она соскочила с дивана, натянула капюшон и вышла. Солнце ярко отражалось от снега и глаза невыносимо слепило. Девочка осмотрелась – голубого дома не было. На его месте строилось что-то, лежали три ряда кирпичей, стояла бетономешалка. Она бросилась к воротам и столкнулась с мужчиной. Мужчина был азиатской внешности и разговаривал с акцентом.

– Тебе чего, девочка? Уходи, сюда нельзя!

Катя бросилась из ворот, пробежав некоторое время, потом остановилась и осмотрелась. Она вернулась. Казалось бы, она должна радоваться, но на душе была печаль. Из-за угла выехала машина с номером на крыше, она махнула рукой и такси остановилось. Объяснив, куда ей надо, Катя отвалилась на подголовник и прикрыла глаза.

Таксист привез быстро, взял оплату и укатил. Найти мемориал было несложно – оттуда играли песни военных лет. Катя почти сразу увидела и одноклассников, и учительницу. Аннапална тоже увидела ее и через толпу начала пробираться в Катину сторону.

– Котова, ты что, решила сегодня поставить рекорд по сведению меня с ума? Где ты была?! Ты пропустила всю реконструкцию! Иди быстро в первый ряд, и чтобы больше никаких выходок! Я за тобой слежу!

Историчка сверкнула глазами и умчалась.

Перед мемориалом выступали какие-то общественные деятели, пели люди в народных костюмах. А она стояла и смотрела, думая о своем. На сцену вышел пузатый мужик в костюме, что-то долго говорил.

– … а сегодня, в этот торжественный день, нас посетила Мария Николаевна Эркерт, в девичестве Емельянова. Мария Николаевна была совсем маленькой, когда немецкие оккупанты, покидая город, разрушили Истру до основания, но ей удалось спастись. И о своем чудесном спасении она сейчас нам расскажет.

Послышались жиденькие аплодисменты, и на сцену вышла пожилая женщина. Она была аккуратно одета, красиво подкрашена и улыбалась. Катя замерла, глядя на нее. Маруся… Это была Маруся. Вчерашняя маленькая Маруся с измазанными шоколадом губами.

Старушка обвела взглядом школьников и увидела Катю. Она побледнела и на минуту перестала улыбаться, но потом взяла себя в руки и заговорила. После выступления, получив пару дежурных букетов, пожилая женщина спустилась со сцены и, будто стесняясь, подошла к Кате.

– Я тебя сразу узнала, – произнесла Катя шепотом, вглядываясь в лицо женщины-Маруси. Старушки-Маруси.

– Я тебя так и запомнила, – ответила ей Маруся. – И надеялась, что увижу тебя еще раз.

Она открыла сумочку, висящую на руке, и достала оттуда сверток. Развернув платок, она протянула Кате телефон. Аппарат выглядел так же, как и раньше, разве что был слегка потерт.

– Он тогда почти сразу перестал работать, – сказала Маруся, – но я хранила его все это время.

Вокруг них стояли школьники, раскрывшие рот от удивления – пожилая дама и девочка беседовали как давние друзья. Катя взяла Марусю под руку и вышла из толпы.

– Как ты жила все это время? – спросила она, хотя хотела спросить совершенно другое. Она хотела спросить про Мишу. И Толю. И Шуру. Она хотела знать о них всё.

– Хорошо жила, – улыбнулась Маруся, – после войны закончила школу, поступила в институт. Я врач! – гордо произнесла она. – И я вышла замуж. За немца! Представляешь! – Маруся хихикнула. – Я! За немца! Но он хороший, мой Керт, очень хороший! У нас трое детей – Александр, Виктор и Катарина. И у меня есть внуки, замечательные детишки!

– А Шура?

– Шура жила здесь, работала учительницей.

– Жила?

– Да, – голос Маруси стал печальным, она умерла три года назад.

– Мне так жаль, – Кате хотелось плакать.

– Она прожила очень достойную жизнь, – сказала Маруся и взяла Катю за руку, – и она до самой смерти помнила о тебе.

– А…

– Миша? – Маруся поняла вопрос без слов, – про него я, к сожалению, ничего не знаю. Его отец вернулся с войны, забрал Мишу и уехал.

Катя проглотила горький комок в горле.

– А Толя?

В это время люди у сцены захлопали, и Катя с Марусей повернулись посмотреть, что там. Женщина представительного вида вышла вперед и объявила в микрофон:

– По традиции, оркестр духовой музыки исполняет произведение нашего земляка, скрипача и композитора, Анатолия Сурнина, которое он написал в честь девочки, спасшей ему жизнь. Произведение называется "Каприс для Кати"

Катя замерла, а со сцены зазвучала музыка. И она снова вернулась туда, к смелому и доброму Мише, к воздушному и трогательному Толе, к отважной Шуре и забавной Марусе. Они обнимали ее, верные невидимые друзья.

Живая Маруся обняла ее и прижала к себе.

– А ведь нашего дома нет, – печально произнесла Катя.

– Нет, – откликнулась Маруся, – я тоже первым делом ходила его навестить. А там стройка какая-то. Снесли нашего спасителя. Разрушили. Немцы не смогли разрушить, а свои разрушили.

***

Когда группа школьников шла к автобусу, Катя держалась в стороне.

– Катюха, – подскочила Яна, – это что за бабка? Откуда ты ее знаешь?