Капризная принцесса 2

Девушки сгруппировались возле центрального окна, глядя на художника и очаровательно улыбаясь. Правильно улыбаться каждой из них полагалось уметь в силу положения, занимаемого в обществе. Кисть в руках корреспондента быстро-быстро задвигалась по бумаге, словно это не Илья рисовал, а, напротив, сама кисть двигала его руку. Прошло не более минуты, и рисунок был готов.

— Вот, извольте поглядеть, — Илья встал на цыпочки, вручая листок высунувшейся из окна Аглае.

Девушки принялись восторженно переговариваться: портрет и правда получился хороший.

— Вот только для газеты это никак не подходит, — грустно констатировал художник.

— Это ещё почему? — изумились девушки.

— Да сами поглядите: лица у вас весёлые, жизнью вы, сразу видно, довольные, кому такое интересно? Я же не светской хроникой занимаюсь. Мне сенсация нужна! Катастрофа! Трагедия! Чтобы читатель газету прямо-таки смёл с прилавков.

— И что для этого нужно?

— Чтобы смотрелись вы понесчастнее. Чтобы тоска в глазах, мертвенная бледность кожи, чтобы слёзы текли по лицу, чтобы дрожали руки, вытянутые в последней мольбе…

— Как-то так? — спросила Анастасия, приняв соответствующий вид.

— Точно! Так, именно так! — радостно воскликнул Илья, снова хватаясь за кисть. — Умоляю вас, не двигайтесь и не улыбайтесь, оставайтесь в точно таком же положении!

Кисть стремительно металась по листу.

— Ну вот, готово! — выдохнул наконец художник. — Просто прекрасно! То, что нужно!

— Как это у тебя такое получилось? — восхищённо спросила Роксана.

— А это я жениха своего вспомнила, — объяснила Анастасия. — Представила, что мне за него завтра замуж выходить. Эй, Журналюгин, а как насчёт нашего общего портрета? — спросила она. — Если он для газеты не нужен, можем мы его оставить себе?

— О, конечно! Для вас — всё, что угодно!

— Вот спасибо! — обрадовалась девушка. — А может, тебе ещё чем-нибудь помочь? Хочешь ещё какой-нибудь портрет нарисовать?

— Да неплохо было бы, конечно, что-нибудь пострашнее, — мечтательно произнёс Журналюгин. — Но где ж такое раздобудешь?

— Ну а что например?

— Ну вот скажем если бы запечатлеть тот момент, когда дракон нападет на несчастную принцессу…

Девушки переглянулись.

— Ну, этому горю можно помочь, — заметила Роксана. — Ты только, уж будь добр, чувств не лишайся. А то как же тогда рисовать-то будешь? Эй, Горыныч! — позвала она затем.

— Да тут я, тут, — отозвался дракон, выходя из-за стены замка. — Давно вас слушаю. Задумался просто. Всё понять пытаюсь, что это за болезнь такая — батрах… трабак… бактрахофобия! Сколько веков на свете живу, ни разу про такую не слыхивал. Учёный ты, видать, человек, Илья Журналюгин.

Корреспондент задрожал, но крепко сжал в руке драгоценную кисть и в обморок не упал.

Далее Роксана и Горыныч дружно изобразили картину "Грозный змей пожирает красавицу востока". Правда, на построение правильной композиции ушло немало времени, и Журналюгину пришлось внести в неё многочисленные изменения, то и дело командуя:

— Девушка, да что же вы смеётесь? Он же собирается откусить вам голову! Немедленно перестаньте смеяться! Горыныч, ну а вы что же? Смеющийся дракон, нападающий на принцессу, — это что-то новенькое! Это не не напугает читателей в должной мере! Дракон, бьющийся в истерическом хохоте, — тем более! Да что ж вы к ней так нежно тянетесь? Будто не съесть, а поцеловать её хотите? Злее надо смотреть, злее! Плотояднее! Во-от, вот так другое дело!

Наконец, и эта картина была готова.

— Ну как, доволен ли ты, Илья-корреспондент? — поинтересовалась Аглая.

— Вообще-то да, — ответил тот. — Хотя…если совсем уж честно…было бы неплохо ещё и труп хладный изобразить…

— Нет, ну ты совсем уж не наглей! — возмутилась Анастасия.

— А впрочем знаешь что, — вмешалась Роксана, — тут за замком кладбище есть, старое, заброшенное. Так что ежели у тебя скелетофобии нет, можешь вырыть какой скелет посимпатичнее, скажешь, что это принцесса, драконом невинно убиенная. Горыныч, ты ведь не обидишься?

— Я что, дурак, на газетные утки внимание обращать? — фыркнул Горыныч. — Да и вообще, мне сейчас чем больше внимания, тем лучше. А то держу я вас тут, держу, а пользы чуть! Ни одного нормального рыцаря покуда не было. Ни косточки размять, ни о деле договориться.

— Ну, я тогда пойду? — спросил Журналюгин, засовывая листы бумаги обратно в сумку.

— Неужто и вправду на кладбище пойдёшь? — изумилась Аглая.

— А куда деваться? — пожал плечами Илья. — Работа у меня такая. На кладбище, так на кладбище.

— Ну ладно. Тогда если увидишь там призрака, такого, знаешь, грустного, передай ему от нас привет.

Илья судорожно сглотнул и поспешил на кладбище.