Капризная с-сука!..

– Хм-м… Ну, почти верно. Хоть и несколько менее подробно, чем я рассказывала. Ну так вот. Я продолжаю. Верочка со своим мужем договорилась быстро. Он всё-таки, и правда, до сих пор любил её, был благодарен и за детей, и за счастливо прожитые годы, и не хотел препятствовать её новому счастью. Дети, правда, с Верочкой общаться отказались. Высказав в чатах и посланиях всё, что думали по поводу неадекватного поведения сбрендившей на почве не то климакса, не то – животной страсти и примитивной похоти, мамаши. А вот у Гриши с семьёй начались проблемы. Его детишки…

– Техник Ходжес! Вас срочно вызывает на мостик капитан! У нас ЧП в машинном зале. – голос из трансляции казался предельно нейтральным, но Ходжес прекрасно знал старшего лейтенанта Алекса Харпера, и ни на секунду не усомнился, что тот еле сдерживает смех.

Ходжес вскочил на ноги, стараясь не шататься от накатившего сонного оцепенения. Наиля, задравшая голову к камере, казалась сильно разочарованной. И сердитой.

Ходжес быстро откозырял:

– Прошу прощения, уважаемая Наиля! Работа есть работа!

Женщина смогла не показать, что сильно разочарована тем, что полузамученная мышь смогла ускользнуть из лап разыгравшейся не на шутку кошки!

Ф-фу-у!… Вот уж сейчас он был бы рад любой, даже самой-пресамой трудоёмкой и сложной аварии, только бы убраться отсюда к чертям собачьим побыстрее!

Дверь за собой он, однако, запереть не забыл.

На мостике царила атмосфера веселья и неприкрытого торжества.

Пауэлл между тем был удручающе серьёзен:

– Техник Ходжес. Вы пропустили большой кусок повествования. Краткое содержание, которое с вас наверняка завтра потребует пересказать наша спасённая, таково: после суда детей оставили жене Григория, ей же присудили и квартиру, а сами нововлюблённые уехали искать счастья в Санкт-Петербург. Где Григория взяли на местный судоремонтный завод технологом. Адвокат Михаил не впечатлился внешними данными и духовной составляющей жены Григория, и «объединить» их семьи, как многие предлагали, не захотел.

Кстати, большое спасибо за демонстрацию уникального явления и скрытых возможностей человеческого организма. То, что взрослый мужчина может спать не закрывая глаз, меня, и обеих наших докторов сильно удивило. А выдал вас храп. Хорошо слышный здесь – мы усилили звук до предела! – и вряд ли услышанный Наилёй. Так что для неё вы – «внимали»!

Поскольку капитан замолчал, Ходжес осторожно поднял руку:

– Позволите, сэр?!

– Да.

– Умоляю, капитан, сэр! – ему было наплевать, что на его унижение смотрят, и слушают все, кто по долгу службы находился сейчас на мостике, – Пожалуйста! Не заставляйте меня завтра снова идти туда. Отбывать… Иначе…

– Иначе – что?

– Иначе, сэр, я повешусь!

– Ваше намерение, техник, неосуществимо при ноль четырех «же».

Но ваша просьба мне понятна. И я согласен рассмотреть её. Всё будет зависеть от вашего рвения. При исправлении поломки вспомогательного насоса топлива в машинном зале. И ликвидации утечки газа в камбузе. И… Об остальных накопившихся неисправностях и проблемах вам сообщит старший лейтенант Харпер, который сейчас там. В машинном. Отправляйтесь!

И не забывайте – через полтора часа мы стартуем. Будьте на рабочем месте.

– Есть, сэр! – Хопкинс готов был расцеловать Пауэлла хотя бы за обещание рассмотреть его просьбу. Да что там просьбу – мольбу!

Только бы не возвращаться снова туда! К этой ведьме! Гипнотизёрше! Чертовке! С её усыпляющим монотонным голосом. Ну невозможно под него не засыпать!!!

Как она этого добивается?!

Но уж он расстарается! И ещё какую-нибудь работёнку себе найдёт! Он всё сделает, только чтоб не возвращаться снова к этой обаятельнейшей когда хочет, и зануднейшей, когда ей надо, мерзавке, вначале нагло использовавшей его «руки», возбудившей его …, а затем едва не вынесшей ему мозг!..

15. Старт

Кон Лютер Вайс, входя к Наиле, старался не улыбаться во весь рот.

Тон тоже сделал нарочито нейтральным:

– Уважаемая миссис МакГоннегал. Капитан просил напомнить вам, что сегодня в три часа «Пронзающий Бесконечность» стартует. И некоторые организмы могут весьма… э-э… неадекватно переносить возникающие при этом явления. Так что лучше всего будет, если время с трёх до семи, то есть, до ужина, вы проведёте в горизонтальном положении. Проще говоря – лёжа!

– То есть, кок, вы хотите сказать, что будет укачивать и трясти? Как на морском судне в шторм? Со всеми соответствующими осложнениями?

– Ну… типа того. Впрочем, чего я вам объясняю: вы же как-то попали на Лунную Станцию? Ну так и вот. Знакомы, стало быть, с тем, как стартуют и разгоняются космические корабли. Единственное отличие – при полёте до Луны ускорение длится максимум час: полчаса при разгоне, и полчаса – при торможении. А у нас – четыре часа сейчас, и ещё двенадцать – после ужина. Точнее говоря, перед приёмом пищи корабль выключит движки, чтоб сменная бригада проверила, всё ли с ними, и остальными системами, в порядке. Ну, и подкрутила, чего надо будет подкрутить.

– Хорошо, я поняла, Лютер. А если… Меня будет тошнить? Ведь – обед, всё-таки?