Капсула бессмертия

Когда-то Катрин любила танцевать. Она не разбиралась в музыке, ей просто нравилось тереться среди людей: в такие моменты на нее нападала животная радость. Улыбающаяся ультрафиолетовыми зубами совершенно счастливая девушка с разноцветными флюоресцентными браслетиками на руках. Такой увидел ее Герман, случайно забредший в ночной клуб. Прохаживаясь между танцующими, сотрудник «Московского железнодорожника» делал вид, что высматривает знакомых. Заметив ее, замер у стены.

Катрин же якобы никого не видела. Ее глаза были закрыты. В лице – томление блаженства. Она распадалась на тысячи гламурных кадров в лучах яростно запечатлевающего мгновения стробоскопа. Где она в этот момент обреталась? В ночном поле, освещенным луной, среди камлающих вакханок? На горе? В жерле кратора? У взапревшего озера забвения? Нельзя было поверить, что этот танец может принадлежать Герману, стать его добычей.

– Привет.

Она подошла к стойке, подумав, как позже рассказывала, следующее: «Вот маньячина – пялится шесть часов кряду, не отрываясь».

– Привет. Ты кто?

– Я Герман.

– Герман? Вот это имя. Чем занимаешься, Герман?

– Я поэт.

– Петр, это Герман.

Голос Магнитского звучал устало и сонно. На разбитом айфоне было 23.50.

– Какой Герман?

– Герман Третьяковский.

– А, Герман, простите, конечно. Вы решились?

– Пока не знаю.

– Почему?

– Мне кажется, вы меня разрыгрываете.

В трубке послышались хлюпающие звуки. Он там или плакал, или смеялся.

– Мы не разыгрываем. Этим не шутят.

– Хорошо.

– Когда вы приедете? И как, кстати, фокус-группы? Нам пока не доставили отчет.

– Плохо. Мне кажется, наша идея провалилась.

– Я так и знал. Но это ничего не меняет, вы же понимаете. Вы расстроены?

– Нет.

Герман слушал. Петр молчал. Хлюпанье не прекращалось. Возможно, то шумела кровь под барабанной перепонкой, слишком сильно прижатого к аппарату Германого уха. Потом снова зазвучал спокойный, гипнотизирующий голос:

– Почему вы сомневаетесь? От великого шанса спасти человечество не отказываются.

– Я понимаю.

– Так в чем же дело?

– Не знаю, Петь. Какой из меня спаситель…

Пять

И вот наконец пятница-развратница, 28 сентября. За окном дождь, а в воздухе агентства «ASAP» разлито ожидание праздника.

Герману нужно адаптировать небольшой текст про тушь для ресниц Oriflame «Экстрим – объем», потому что молчаливая девушка стажер, занимавшаяся этим брендом, попала в больницу с нервным расстройством. Белое поле страницы Word было вот уже несколько часов как почато интригующей фразой: «Объемные, длинные, подкрученные, идеально разделенные ресницы – мечта любой женщины». Трушкина, давая бриф, стеснялась – слишком деловито долбила по клавишам, не глядя на Германа. Ждала скандала, но тот отреагировал парадоксально. Поблагодарил за предоставленную возможность погрузиться в новую для него тему. Выразил готовность браться за любую работу, особенно если нужно кого-то подменить, ведь производство не может стоять на месте. Был рад, что сразу, прямо с утра, оказался востребован, значит, и в целом находится на своем месте. Трафик-менеджер оторвалась от экрана и бросила умоляющий взгляд. Иногда она любила свою работу. Вокруг столько остроумных ребят, которые не знаешь чего выкинут. Ей показалось, что Герман шутит.

В этот день на нем был мягкий белый свитер из мериносовой шерсти от UNIQLO – чистые линии, прямой крой – ничего, кроме света и простоты. Японский бренд, начавший мощную экспансию на мировые рынки в 2009-м, впервые заявил миру о том, что встраиваться – прекрасно. Просторные и прозрачные магазины UNIQLO со стильными серыми полками, где лежали цветные однотонные вещи – качественные, элегантные, базовые, напоминали офис или город, единый организм, где каждый ловит свое нишевое счастье.

Свитер отлично сочетался со светло-голубыми джинсами Levi’s – вечная классика – и цветными культовыми кедами Converse.

С утра Герман успел прочитать в Википедии статью про тамплиеров, духовно-рыцарский орден, основанный после Первого крестового похода. Особенно поразительной была история предательства ордена.

22 сентября 1307 года Королевский совет принял решение об аресте всех тамплиеров Франции. Три недели в секрете шли приготовления к непростой операции. Королевские чиновники, командиры военных отрядов, а также местные инквизиторы до последнего момента не знали, что им предстояло совершить: приказы были запечатаны в двойные конверты, которые разрешалось вскрыть лишь в пятницу 13 октября. Тамплиеры были захвачены врасплох. Среди обвинений, выдвинутых против них, были, к примеру, такие: они поклонялись некоему коту, который иногда являлся на их собрания. Арестованные подвергались пыткам, многие были сожжены заживо. Вот слова, произнесенные Великим магистром ордена Жаком де Моле, всходящим на костер: