Капсула Шумлянского

Шумлянский сдернул ботинки с ног, сел через стол от друга и мрачно уставился на пакет, стоящий под раковиной в углу. Тонко заныла фановая труба. Ипполит рюмку опустошил – за усопших не чокаются, пододвинул Шумлянскому пару, налитую до краев, но Альберт брезгливо дернул плечом.

–Ну, чего ты? Ольгу может быть позовем? – сказал Ипполит. Альберт скосил глаза на Лизин сандалик, по-прежнему воткнутый в коридор.

–Нет. – произнёс Альберт.– Слушай, я обещал Лизиной матери кое-что. Я отвезу Лизу в горы. В Тибет, в Дарамсалу, что-ли? Не очень помню. Она мечтала об этом, писала в своих тетрадях.

– Ого. Ну, и что? – Ипполит укоризненно звякнул стаканом. – Скажешь тоже. Дарамсала – особый город, в Химачале, на севере Индии. Там живет, например, несравненный буддийский лидер, избавляющий от вопросов и от забот. Да ладно, забей. Я налил тебе водки. Выпей, и все пройдет. И закури. – и ласково, умудренно пододвинул ногтём пачку Парламентских сигарет ближе к Альберту.

Шумлянский нервозно взглянул на стол. Сон ещё колыхался в нем, покалывали затёкшие ноги, глаза горели. Он вытер щёки, обвел воспалённым взором предметы, которыми так гордился недавно, и снова закрыл глаза.

– Мне только что снилось, что я в горах. Я ехал наверх в автобусе. Я видел в окно кусочек дороги и кузов грузовика, где тесно стояли худые люди и что-то беззвучно пели, но в глазах у них не было огонька. Как и упрёка, впрочем. – Альберт чуть-чуть помолчал, машинально взял рюмку и отхлебнул.

– Я бы не стал придавать значение снам. Зачем нам такие сложности? Лизу это сюда не вернет, а тебе принесет в лучшем случае новый сон. Бог, несомненно, мёртв… так говорил Заратустра. Поэтому стоит ли думать, что Лиза где-то живет? Тело даётся нам только однажды, и лучше всего если мы используем всё, чем можем вполне насладиться. – бархатно увещевал Ипполит.

Альберт молчал и смотрел в коридорную тьму.

– Чем ты там думаешь насладиться? Перемещаться легко, но путешествие – это пустая трата полезного времени. Ведь недаром…

– Я решил, и спора не будет. – срезал его Шумлянский.

Достал сигарету из пачки, и прикурив, не глядя бросил горящую спичку в сторону пепельницы. – В данном случае философия отступает перед требованием момента. Я просто хочу посмотреть на себя оттуда, как будто с другой стороны. К тому же, тут мне теперь —омерзительно.

–А! – Ипполит оглушительно хлопнул в ладоши. – Ну вот. Ты бы лучше подумал о том, отчего мимолетная женщина так тебя перегнула. Ты её, может, любил всерьез? Мне казалось довольно ясным, что ты собирался что-то менять. Она ведь очень хотела остаться с тобой.

Шумлянский уставился на светящийся между спиралей дыма профиль мудрого друга. Тот, как всегда, выглядел умиротворенным. Альберт знал, что внутренний мир, стиснутый в черной коробке в таинственной сердцевине невозмутимого Ипполита приглашается к диалогу безбожно редко. Хм. Запись внутренних голосов за минуты до катастрофы. Интересно было бы вскрыть, скажем, Лизину голову. Совершенно ведь… черт возьми, не ясно, с чего она вдруг умерла.

– Нет, я не сильно любил её. – выдавил Альберт. – Но было в ней что-то, что заставляло меня стыдиться своих желаний. Теперь её нет, но мне всё ещё стыдно, и с каждым днем становится все стыдней. – С отвращением закончил Шумлянский и потянул вниз воротник рубахи, который его как будто душил. – А этот мальчик во сне, в автобусе, за рулём – он смотрел на меня так мягко, такой был знакомый взгляд… Захотелось в ответ обмануть его, просто чтобы узнать, что будет. Как в детстве – кошке к хвосту жестянку старую привязать.

Беззвучно клубился дым, тоненько пела труба. Два графически безупречных тела, лежа в креслах у кухонного стола, летели в космосе вместе с планетой.

Раздался звонок. Входная дверь, которая оказалась не заперта, рывком распахнулась. На пороге сгустилась фигура жены Ипполита.

Мужчины враз встрепенулись.

– Ипполит! Я соскучилась! – прогудела Хлоя, вшагивая в прихожую и заполняя ее собой. – Альтик! Где тапки? Неси мне Лизкины!

Альберт чмокнул Хлою в румяную щёчку (вот же порода – как с гуся вода!). Порыскал по коридору, сунулся в кладовую, помедлил под дверью в спальню.

На старой, но все ещё крепкой двери кто-то когда-то изобразил вселенную-озеро. Альберт шутил, что она через замочную скважину наполняет комнату. Дверь, усыпанная соцветиями галактик, сулила гряду великих вершин. Девчонки, ведомые по коридору к мечте, неизменно смягчались, считая рисунок гарантией скорой награды.

С тех пор, как Шумлянский за этой дверью нашел неживую Лизу, звёзды приобрели пророческий ореол.

Он осторожно, бочком протиснулся внутрь, к выключателю. Зацепил обо что-то локтём. Шелестнуло, глухо тюкнуло в пол. Свет зажёгся.

Осветилась кровать безнадежно пустая. Под ногами у Альберта обнаружились тапочки с белыми лилиями. Рядом валялась упавшая с полки Лизина кожаная тетрадь. Наклонился, поднял и то и другое, вышел и плотно дверь за собой затворил.