Капустин Яр: село, город, полигон

…Ракета давно исчезла из виду, а мы продолжали смотреть ей вслед, словно зачарованные. Кто-то закричал «Ура!». Все дружно подхватили. Люди обнимали друг друга, жали руки, смеялись, аплодировали…

Королёв стоял чуть в сторонке. Вознюк подошёл к конструктору:

– С днём рождения Вас, Сергей Павлович!

–Спасибо, – Королёв обнял Вознюка. – Такие дела, Василий Иванович, начинаем, такие дела….

Ракета прибыла в назначенный район, пролетев 206,7 км и отклонившись от цели на 30 км влево. Это был не блестящий результат, но, главное, ракета полетела…

Упоминавшийся уже в первой главе инженер-полковник Бабин Ю.Е. в своём очерке «Ракетный полигон» подробно рассказал об этом пуске.

В тот исторический день был он по долгу службы на месте падения ракеты.

«…Приближается полдень. Пора выезжать на место падения – дни осенние коротки. Садимся в машину, но от рации бежит дежурный, размахивая листом бумаги. Телеграмма из штаба полигона: «К вам вылетает комиссия. На месте падения ничего не трогать. Зажгите костры».

Не очень ясная депеша. Что за комиссия? Где её встречать? У воронки или на аэродроме? Где и когда зажигать костры? И ещё практический вопрос: из чего сооружать костры в этом сугубо безлесном краю?

Имея некоторый военный опыт по встрече самолётов, прошу у лётных технарей канистру отработанного масла, использованную ветошь и другой горючий хлам, и отправляемся в путь.

Место падения нашли без труда. Проехав несколько десятков километров по степному бездорожью, неожиданно наткнулись на кусок алюминиевого бака и вскоре стояли у края воронки, ещё пахнущей взрывчаткой. Слегка вытянутая по направлению полёта, диаметром около 15 метров, глубиной метров 5, она уже начала заполняться водой. Вокруг, поблескивая на солнце, разбросано большое количество осколков обшивки, куски трубопроводов, турбонасосного агрегата, баллоны для сжатого воздуха, изуродованные приборы. Чувство гордости и сопричастности большому делу переполняло меня, но одновременно ощущение то ли обиды, то ли неудовлетворённости закрадывалось в душу. Много умных людей и умельцев долгое время, затрачивая огромные средства, создавали красавицу-ракету, затем, не различая дня и ночи, вдыхали в неё жизнь, а в результате – воронка в дикой степи с бочкой мутной воды на дне и куча металлолома.

Удивляли размеры воронки – они значительно превзошли ожидания. До пуска мне было известно, что головная часть будет в холостом снаряжении и вес взрывчатки в ней составит всего 5 кг, необходимых для проверки работы взрывательного устройства и для обозначения точки падения. Постепенно пришёл к выводу: воронка расширилась в результате совместной детонации остатков топлива в баках, а также за счёт большой скорости встречи ракеты с преградой.

…Не успели мы подбежать к самолёту, как дверь в фюзеляже открылась, и из машины по трапу вышел один из членов экипажа, одетый в комбинезон. Следующая в полукружье двери показалась высокая и худощавая фигура инженер-полковника А.Г. Мрыкина. Занимая должность зама в управлении, ведавшем ракетами, он фактически руководил всеми делами.

Я знал, что нрава он крутого и любит «разряжаться» на младших чинах без особой на то надобности. Одёрнув бушлат, я приготовился к докладу, но полковник, подняв руку к фуражке, показал большим пальцем назад. Вслед за ним спускался молодой стройный человек в лётной коричневой куртке без знаков различия, в мягких щегольских сапогах и бриджах с генеральскими лампасами зелёного цвета. Я доложил:

–Товарищ генерал! «Изделие» упало вне квадрата. Боевая часть сдетонировала нормально! Начальник поисковой группы гвардии капитан Бабин.

–Что это ещё за изделие? Кондитерское или колбасное? – спросил генерал, оглянувшись на спутников.

Острая реакция со стороны столь высокого начальства озадачила меня.

–Ракета, товарищ генерал, ракета. Так приказано её именовать в открытом тексте, – услужливо объяснил кто-то из свиты.

–Тогда показывай, капитан, что от твоего изделия осталось! – И, достав пачку «Герцеговины Флор», угостил длинной папиросой.

Из самолёта выходили незнакомые люди и цепочкой тянулись к месту падения. Был среди них и С. П. Королёв. Гости осмотрели воронку и наиболее интересные для них остатки ракеты.

Явным центром группы являлся генерал. Каждый из сопровождавших старался дать ему необходимые пояснения. Королёв, двигаясь вместе со всеми, в разговорах участия не принимал, переходя с места на место с отрешённым видом, как бы осмысливая происшедшее.

Закончив осмотр, члены комиссии потянулись к самолёту, рядом с которым уже расстелили большой брезент. Считая свою миссию законченной, я постарался незаметно отстать и заняться выполнением полученных заданий, но через некоторое время ко мне подошёл один из членов экипажа и передал приглашение генерала явиться к столу.

–Что за генерала привезли? – спросил я у посыльного по пути к самолёту.

–Генерал-полковника Серова. Слыхал? – ответил он с явной гордостью.

–Нет, не слыхал!

–Вот сукно! Да это же сам министр государственной безопасности СССР, понял?!