Капут

– Видишь того парня? Он был коммунистом, его взяли в плен на русском фронте, он воевал на стороне русских. Он захотел вернуться и признал режим Франко. Молодец парень, хороший испанец.

А «предатель» говорит:

– И это кафе? Видели бы вы кафе в Москве.

И смеется. Потом говорит:

– И это театр? Кино? Видели бы вы театры и кино в Москве.

И смеется. Ему показали стадион. Он громко говорит:

– И это стадион? Видели бы вы стадион в Киеве.

И смеется. Люди окружили его, а он громко говорит:

– И это стадион? Киевский стадион, вот это стадион!

И смеется.

– Ты понимаешь, – сказал де Фокса, – нет, ты понимаешь? И все по твоей вине. Все это по твоей вине. В министерстве в Мадриде все ополчились против меня. И все по твоей вине. Это научит тебя не вмешиваться не в свои дела.

– Но все-таки что они сделали с тем парнем?..

– А что ты хочешь, чтобы с ним сделали? Ничего с ним не сделали, – сказал он странным голосом, – да и какое тебе до этого дело?

Он улыбнулся:

– Его похоронили по католическому обряду.

II

Un jeune juif de l’Afrique du Nord, M.F.J. Temple, m’'ecrit de Montpellier une lettre charmante, pour me dire qu’il a combattu in Italie avec les troupes francaises du G'en'eral Juin, qu’il est 'ecrivian, qu’il a lu Kaputt et qu’il s’indigne des stupides (moi je les trouve charmantes) l'egendes que l’on fait courir sur moi. Il m’envoie en m^eme temps un recueil de vers, publi'e chez Charlot, et la coupure d’un article qu’il y a bien des mois il a fait para^itre dans un journal de Tanger. Il y a dans l’article quelques lignes qui m’ont fait rire. «Que M. ait connu des Ambassadeurs, qu’il ait fr'equent'e des Rois, qu’y a-t-il de plus naturel si l’on sait que l’auteur de Kaputt fut diplomate?» M. Temple ne saura jamais combien je lui sais gr'e de sa jolie d'efense.

Un jour, en 1923, je fus invit'e par M. Doumergue, Pr'esident de la Republique, `a l’Elys'ee. Il voulait me conna^itre, car, pendant son s'ejour `a Bordighera, en Italie, quelqu’un lui avait parl'e de moi, lui avait lu quelques pages de moi. M. Doumergue me recut fort aimablement, dans un salon tout rouge. Il me dit `a un certain moment: «Je ne puis vous offrir qu’un vermouth. Je ne suis pas un Roi, l’'etiquette r'epublicaine m’oblige `a la muferie. Un jour vous raconterez qu’un Pr'esident de la R'epublique Francaise vous a dit: «Il n’y a rien `a 'ecrire, pour un 'ecrivain sur le Pr'esident. Nous sommes des personnages bien p^ales. Le peuple francais n’aime pas qu’on se distingue. Il hait tout ce qui ne lui ressemble pas». Je lui r'epondis: «Monsieur le Pr'esident, le peuple francais ne vous ressemble gu`ere. H'elas, oui, les Rois sont les Rois de tout un peuple, un Pr'esidnet de la R'epublique ne repr'esente que les petites gens. Et les petits 'ev`enements. L’histoire vous 'echappe etc.» Un jour etc.»

(Chamonix, 23 marzo 1948)

Некто М. Ф. Й. Темпль, молодой еврей из Северной Африки, прислал мне из Монпелье милое письмо, чтобы сообщить, что он воевал в Италии во французских частях генерала Жюэна, что он писатель, прочел «Капут» и возмущен глупыми (я нахожу их очаровательными) легендами, которые ходят обо мне. Вместе с письмом он прислал сборник стихов, изданный Эдмоном Шарло, и выдержки из статьи, во благо мое опубликованной им в «Журналь дэ Танжер». Вот несколько строк из этой статьи, они заставили меня посмеяться: «То, что М. (Малапарте) был на короткой ноге с послами и что его принимали короли, все это более чем естественно, если знать, что автор романа “Капут” служил дипломатом». М. Темпль так никогда и не узнает, как я ему благодарен за эти милые слова в мою защиту.

Однажды в 1923 году президент Французской Республики мсье Думерг пригласил меня в Елисейский дворец. Он захотел познакомиться со мной, поскольку во время его пребывания в Бордигере в Италии кто-то упомянул мое имя, да и он сам прочел несколько страниц моего текста. Мсье Думерг принял меня очень любезно в отделанном красным салоне. Во время беседы он вдруг сказал: «Я могу предложить вам только вермут. Я не король, республиканский этикет обязывает меня держаться просто. Однажды вы расскажете, что президент Франции сказал вам: “Вот, писателю нечего написать о президенте. Президент – фигура скорее бледная. Французский народ не любит тех, кто выделяется. Он ненавидит всех, кто на него не похож”». Я ответил ему: «Господин президент, французский народ мало похож на вас. Разумеется, если король – суверен всей нации, то президент, увы, представитель лишь малых сих. И влияет на события мелкого масштаба. Поэтому вы не делаете историю и т. д. Однажды и т. д.».

(Шамони, 23 марта 1948)

III