Капут

Фрау Бригитта Франк уже некоторое время следила за моим беспорядочно блуждающим взглядом, отмечая, где он ошеломленно замедлялся, и, без сомнения, считая, что меня удивило и восхитило такое обилие шедевров искусства. Она повернулась ко мне и с гордой улыбкой сказала, что сама руководила работами немецких декораторов (правда, она назвала их не декораторами, а художниками), которым древний Бельведер обязан своим необыкновенным преображением. Беседка из глициний, которой она особенно гордилась, выполнена выдающейся художницей из Берлина, но фрау Бригитта Франк дала нам понять, что замысел принадлежит ей самой. Поначалу из политических соображений она хотела прибегнуть к кисти какого-нибудь польского живописца, но потом оставила эту мысль.

– Нужно согласиться, – пояснила она, – что поляки не обладают религиозным ощущением искусства, это привилегия немцев.

Намек на «религиозное ощущение искусства» дал Франку возможность длинно заговорить о польском искусстве, о религиозном чувстве польского народа и о том, что он назвал «идолопоклонством поляков».

– Может, они идолопоклонники, – сказал Шмелинг, – но я заметил, что у поляков из народа наивная и детская манера восприятия Бога.

И рассказал, что накануне вечером, наблюдая тренировку боксеров вермахта, один польский старичок, протирая тряпкой настил ринга, сказал: «Если бы Господь наш Иисус Христос имел такие кулаки, как у вас, он не умер бы на кресте».

Франк рассмеялся и заметил, что, если бы Христос имел пару кулаков Шмелинга, пару настоящих немецких кулаков, дела в этом мире пошли бы намного лучше.

– Определенно, – сказал я, – Христос с парой настоящих немецких кулаков не очень отличался бы от Гиммлера.

– Ach! Wunderbar! – воскликнул Франк, и все рассмеялись вместе с ним. Когда веселье утихло, он продолжил: – Оставим в стороне кулаки: если бы Иисус был немцем, мир управлялся бы с честью.

– Я предпочел бы, – вставил я, – чтобы мир управлялся с состраданием. Франк от души рассмеялся:

– Да это у вас прямо идея фикс! Не хотите ли заставить нас поверить, что и Христос был женщиной?

– Les femmes en seraient tr`es fatt'ees[127], – сказала фрау Вехтер с милой улыбкой.

– Поляки, – сказал губернатор Фишер, – убеждены, что Христос всегда, и в вопросах политики тоже, стоит на их стороне и предпочитает их любому другому народу, вплоть до немцев. Их религиозность и патриотизм замешены большей частью на этой инфантильной идее.

– На его счастье, – сказал Франк с сальным смехом, – у Христа слишком хороший вкус, чтоб заниматься polnische Wirtschaft[128]. Это принесло бы ему кучу неприятностей.

– N’avez-vous pas honte de blasph'emer ainsi?[129] – пожурила фрау Вехтер с мягким венским акцентом, погрозив Франку пальчиком.

– Я больше не буду, обещаю, – ответил Франк с видом пойманного с поличным мальчишки и, смеясь, добавил: – А вот если бы Христос действительно имел пару таких кулаков, как у Шмелинга, я был бы осторожнее в разговорах о Нем.

– Si J'esus-Christ 'etait un boxeur il vous aurait d'ej`a mis knock-out[130], – сказала фрау Вехтер.

Все рассмеялись, а Франк галантно наклонился к фрау Вехтер и спросил, каким ударом, по ее мнению, Христос провел бы свой нокаут.

– Герр Шмелинг, – заметила фрау Вехтер, – может ответить вам лучше меня.

– Это нетрудно, – сказал Шмелинг, внимательно разглядывая лицо Франка, как бы выбирая точку приложения удара, – любой удар может привести к нокауту. У вас слабая голова.

– Слабая голова? – вскричал, покраснев, Франк.

Он поводил ладонью по лицу, стараясь казаться непринужденным, но было явно видно, что он расстроен. Все откровенно смеялись, фрау Вехтер терла платком глаза, осушая слезы смеха. Фрау Бригитта выбрала удачный момент и пришла на помощь Франку, она обратилась ко мне:

– Генерал-губернатор – большой друг польского духовенства здесь, в Польше, он настоящий защитник католичества.

– Правда? – воскликнул я, изображая искренний интерес.

– Польское духовенство, – сказал Франк, с удовольствием меняя тему, – вначале меня невзлюбило. И у меня были серьезные основания быть недовольным ксендзами. Но после последних событий в России духовенство стало держаться ко мне поближе. И знаете почему? Они боятся, что Россия победит Германию. Ха-ха-ха! Sehr am"usant, nicht wahr?

– Ja, sehr am"usant, – ответил я.