Капуцины

Хм. Чрезвычайная каюта. Помещение, предназначенное для нежданных пассажиров на всех космических кораблях Сферы классом выше прогулочной яхты. Там размещали спасенных в какой-либо катастрофе, эвакуированных из зоны бедствия, иногда – фельдъегерей центрального правительства. Очень редко – гостей высокого ранга, которым приспичило совершить космическую прогулку неожиданно для самих себя. Что ж, чрезвычайная каюта подойдет в самый раз, чтобы поместить туда этих оборванцев. Один-то плюс в этом точно будет – во время полета Даган их не увидит. Потому что чрезвычайная каюта оборудована всем необходимым для жизнеобеспечения – на то она и чрезвычайная. И у капуцинов просто не возникнет необходимость покидать ее. Это все же лучше, чем ничего.

Долгий полет на Хлойю

1

Гул генераторов, поддерживавших работу антигравитационного поля, затих. Значит, «Шторм» вышел за орбиту Герфы. Сейчас последует марш к ближайшему потоку скрытой материи – и погружение в него. Это ведь только выныривать в пределах внутренних орбит строжайше запрещено, чтобы не напороться на какой-нибудь объект, которых, известно, в обжитых системах Сферы пруд пруди. А входить в поток можно хоть на самом оживленном внутреннем космическом маршруте – если таковой с потоком вдруг будет пересекаться. Все равно состояние материи в потоке таково, что в одной и той же точке могут находиться десятки тел одновременно. Даган не очень понимал, каким образом это происходит, хотя дураком не был, и, сосредоточившись, сумел бы постичь природу сего странного явления. Но он сосредотачиваться не стал – после того, как учитель физики, ученый-маньяк, нанятый отцом на Стратонике, самом свихнувшимся на научной почве миров, туманно намекнул, что эти самые тела могут находиться не только в одной пространственной точке, но и в разных временных. Для сорокадвухлетнего академика сорока двух академий, лауреата сорока двух престижнейших всегалактических премий в области физики такое ненормальное состояние упомянутых выше тел странным не выглядело. Шестнадцатилетний наследник престола, которому предстояло унаследовать крупнейшую торговую державу Сферы, ничего нормального в этом не видел. Если совмещенность в пространстве он еще мог как-то принять и оправдать, то разболтанность материи во времени вызывала недоумение, граничащее с омерзением. А потому он решил плюнуть на физику сверхсветовых потоков, принять действующие в них законы, как данность, вызубрить их – и даже не стараться понять. Чтобы раньше времени не свихнуться. Потоки скрытой материи, движущиеся со скоростями, порой на несколько порядков превосходящими скорость света, остались лишь средством, способом, возможностью доставить какой-то товар из пункта А в пункт В в максимально сжатые сроки. И поиметь с этого наибольшую выгоду. Ибо ничто не должно волновать владетеля больше, чем доходность вверенного ему предприятии. Каковым, по сути, являлось все княжество, вверенное его попечению волею судьбы и по праву наследования.

Настроение у князя было препоганое. Он никак не мог отделаться от мысли, что его надули. Хотя, спроси, в чем заключалось надувательство и кто посмел позволить себе такую вольность в отношении его благородной особы – он не смог бы дать внятного ответа. Даган хмурил брови, нервно расхаживая по своей роскошно убранной, хотя и не очень большой, каюте, и пытался докопаться до сути того, что портило ему жизнь в данный момент. Он предпринимал попытку за попыткой, но все время приходил к тому же результату. Оный князя не радовал, но другого не находилось. Все указывало на то, что виновниками его нынешней угрюмости были трое в балахонах, что обживали сейчас каюту Ч. Капуцины.

Юный князь, не смотря на возраст – а может, и благодаря ему, ибо молодости свойствен апломб, особенно если она подкреплена властью – прекрасно понимал, что человеку его положения не пристало впадать в черную меланхолию из-за таких, как эти трое. В своих потрепанных плащах они выглядели эталонными бродягами. Да и вели себя, как бродяги, стремясь на халяву перебраться из одной системы в другую. Позволить себе злиться на них – значило автоматически опуститься до их уровня, как бы добровольно отказываясь от княжеского достоинства. Сделаться таким же мелким, как эти бродяги. Даже в собственных глазах. От осознания этой истины князь злился еще сильнее.

Впрочем, походив по каюте еще с полчаса, Даган не без удовлетворения нашел оправдание своим чувствам. Виноваты были не капуцины. Вернее, не они одни. И далеко не в первую очередь. Главным образом князя злило невероятное упрямство капитана Хаддада, которого неожиданно поддержал Илуш. Именно то, что пришлось уступить непонятному требованию, раздражало чуть не до слез – хотя уж этого-то Даган никак не мог себе позволить. Даже наедине с собой. Во-первых, он князь, а во-вторых, мужчина. Хотя порядок очередности неочевидный.