Кара-курт

— Ай, Ёшка, бо´лды! Правильно говоришь, — согласилась старуха. — Давай лучше ты занимайся моими делами. А Хейдар здесь, пришел. В моей хонье сидит, тебя ждет. Куда денется...

Яков и Андрей хотели войти в дом Сюргуль, но Хейдар, услышав свое имя, сам вышел им навстречу. В выпуклых глазах угрюмоватая настороженность.

Словно не замечая ее, Кайманов сказал приветливо:

— Салям алейкум, яш-улы, спасибо, что пришел.

Хейдар в знак особого расположения подал сразу обе руки, что означало: «В руках моих мое сердце, и я доверяю его вам».

Кайманов задал обязательный перечень вопросов: «Как себя чувствует яш-улы, в порядке ли его дела? Здорова ли семья?»

Хейдар только неопределенно и довольно мрачно кивал головой. Кайманов делал вид, что не замечает его настроения, как будто эти неопределенные кивки и молчание вполне его устраивали.

— Тебе, наверное, сообщила наша уважаемая Сюргуль, — сказал Яков, — зачем мы тебя пригласили?

Старик отозвался не сразу:

— Что может сказать старая женщина? Она все перепутает. Хватит с нее и того, что меня нашла. Вы просили меня прийти — я пришел. Что хотят от меня начальники комендатуры?

— То, что ты делаешь всю жизнь, яш-улы, — отозвался Яков. — Сам видишь, на заставах совсем молодые новобранцы. Есть и пожилые, но из других, далеких отсюда мест. Мало кто умеет обращаться с верблюдами. А впереди зима, надо рубить арчу, заготавливать дрова, вязанками спускать с гор вьюками на верблюдах.

Хейдар выдал себя. Глаза его оживленно блеснули, выражение томительного ожидания в них исчезло, едва заметный вздох облегчения вырвался из груди. Только один аллах знает, какого допроса он ждал, а тут как все просто! Заготавливать дрова, вязанками спускать их в долину. И все это — в погранзоне, под охраной солдат, не нюхавших пороха, совсем молодых. Может быть, удастся выбрать момент и через границу махнуть?

Самохин и Яков делали вид, что им и невдомек, о чем может думать старый Хейдар. Тот, видимо, решил соглашаться не сразу, набить себе цену, ни в коем случае не показывая охватившую его радость.

— Нет, начальник. В горы я не пойду, старый стал. Если дойду, кто за меня продаст на базаре мой табак. Я человек бедный, у меня других доходов нету.

Андрей рассмеялся.

— Ну, если за этим дело стало, — сказал он, — у нас получишь больше, чем выручаешь на базаре. Дадим командировочные, еще и продукты на все дни работы. Хватит и тебе, и твоей дорогой Сюргуль.

Хейдар развел руками:

— Трудно мне по горам лазить... А вы не обманете? — Он придирчиво взглянул на Андрея и Якова. — Верно говорите? А сколько денег, какие продукты дадите?

— Конечно верно, — подхватил Кайманов. — Там старшина тебе джегуру, консервы, ногу архара приготовил. Да я сам на охоту ходил. Денег получишь столько, сколько на командировку полагается. Неделю будешь работать, за неделю заплатим. Две — за две.

— Когда идти?..

— А вот сейчас и пойдем. Говори «хош!» и пошли... Ночью идти прохладнее. Верблюдов один председатель колхоза на окраину города уже пригнал. К рассвету на месте будете.

Хейдар заколебался, теперь уже вполне искренне. Его колебания можно было объяснить так: «Уйдешь, а люди Аббаса-Кули дознаются, притянут к ответу: «Почему не сообщил?» Но Сюргуль остается, она скажет...»

— Бо´лды! — сказал Хейдар. — Пошли к вам за мясом и джегурой. Пускай Сюргуль хоть из джегуры плов сварит...

Было уже достаточно темно, когда все трое входили в канцелярию комендатуры. На столе действительно приготовлены продукты. Часть из них — консервы и сухари Хейдар оставил для себя, мясо и мешочек с крупой хотел сам отнести Сюргуль.

Яков остановил его:

— Не беспокойся, Хейдар-ага, — сказал он. — Продукты эти отнесет дежурный. Нам с тобой еще долго разговаривать надо...

Старшина Галиев принес в канцелярию четыре фарфоровых чайника, пиалы, блюдце с сахаром, чурек, завернутый в специальный платок — сочак. По знаку Самохина Галиев пригласил из соседней комнаты дожидавшегося там старого дауганского аксакала Али-ага.

— Салям алейкум.

— Коп-коп салям...

Старики степенно поздоровались, спросили друг друга о здоровье, о делах.

Кайманов разлил зеленый чай, пригласил всех к столу.

Появление Али-ага и чаепитие насторожили Хейдара, но пока он ничем не выдавал своей тревоги.

— Хейдар-ага, — сказал Кайманов. — Ты на нас не обижайся, но у Сюргуль мы тебе не все сказали. Женщина есть женщина. Разве она может хранить тайну?

Хейдар вскинул на Якова выпуклые глаза, отставил пиалу.

— Значит, ты мне о верблюдах неправду сказал? — спросил он.

— О верблюдах правду. Они уже за городом, и сейчас вы поедете к ним. Но идти надо не на юг к границе, а на север, в Кара-Кумы.

— Горы на юге, — возразил Хейдар. — Арча в горах растет. В Кара-Кумах саксаул. Заготавливать саксаул в пустыне жарко.