Карабах – горы зовут нас

В народе говорят: «Смерть — это тот мост, который пройдут все, смерть — это та чаша, которую все выпьют». Верно. И это удел каждого из нас в отдельности, но не всех вместе. Потому что мы — народ, а народ — вечен. Надо пройти по мосту не только для того, чтобы умереть, но и к новой жизни и счастью. Испив чашу горечи и смерти, мы обязаны перед будущими поколениями наполнить ее вечной живой водой наших родников. Напоенный ею, весь Азербайджан станет садом, и везде будет расти дивный цветок Хары— бюль-бюль — символ Шуши— закончил полковник свой рассказ. Пот выступил на лбу и крупными каплями стекал по лицу, видно было, как он устал. Он закрыл глаза и вскоре уснул. Профессор, потрясенный рассказом полковника, встал со стула и тихонько вышел из палаты, оставив раненого одного.

Глава седьмая

Сюда не залетают чайки

Окруженным может быть только тот,

кто захочет быть окруженным

(У. Дзы— китайский полководец)

Уже в конце февраля в горах Карабаха пахло весной. Все чаще светило солнце, теплом согревая солдат в окопах. Снег на горах искрился так, что глазам делалось больно. Стояли тихие, безветренные дни с особо чистым хрустальным воздухом. К вечеру ветер приносил запах талой воды, которая быстрыми ручьями стекала в Сарсангское водохранилище. Деревья полностью стряхнули с себя снег, ветки распрямились и приобрели живую гибкость. Декабрь и январь в этом году были холодными и жестокими. Многие солдаты были обморожены и простужены. Тропинка, протоптанная на время обороны связистами и патрульными, раскисшая за теплый день, уже окрепла, заледенела. Снег не скрипел. Вечерний воздух был хоть и морозный, но какой-то добрый, с привкусом талой воды.

Полковник с радистом пробирались на самый отдаленный пост. Прошло всего три дня, как он выехал из дома, а, кажется, что прошла уже вечность. После ранения, судьба, помотав по теплым кабинетам, снова загнала его в эти горы, покрытые чистым, как хрусталь снегом, голубыми елями и горным прозрачным воздухом.

Мокрые ветки обдавали его водой, одежда быстро промокла. Грубые солдатские ботинки скользили по листве и камням. Полковник скоро выдохся, но он обошел все посты, заглядывая в каждый окоп и переговорив с каждым командиром разрозненных отрядов. Когда ночь вошла в свои владения, и накрыла своим черным одеялом вершины гор, и все кругом покрылось мраком, он решил вернуться в Атерк, чтобы осмыслить увиденное и принять решение на бой.

Шел февраль 1993 года.

Армия отступала по всему фронту. Войска были брошены на произвол судьбы. В Баку, который уже раз за последний год, делили власть. Был отстранен от должности самый маразматичный Министр обороны Рагим Газиев. За кресло шла драка, «прихлебателей». На Карабахском фронте творился хаос.

Нет власти, а значит каждый сам по себе. Армяне хитрые и коварные враги, они хорошо пользовались такими моментами и делали свое черное дело. Успехи наших войск в летней наступательной операции, при которой было освобождено почти 2/3 Карабаха, были в течение нескольких дней утрачены. Войска отступали, оставляя позиции без боя.

Командир корпуса, «полковник» Сурят Гусейнов, не поделив власть, обиделся на Министра внутренних дел Искандера Гамидова и приказал своим войскам бросить позиции в Карабахе и вернуться домой.

Находящиеся в центре Карабаха, части 703 бригады оказались окруженными.

Из истории войн доподлинно известно, что никакое окружение, никакое бегство, никакие несчастья и неудачи так не деморализуют солдат — как бездарное руководство. Так было, так и есть и, наверное, так и будет всегда, пока существует мир и война. Но не было даже такого руководства.

Что могут ждать люди в окружении— и наступления своих войск, и выручки, или приказа пробиваться самим, и чуда, и гибели — или всего вместе?

В конце февраля 1993 года большая группировка была окружена. Командование, предвидя такое, заблаговременно покинула свои подразделения, бросив солдат на произвол судьбы.

После госпиталя, полковнику представили отпуск, отстранив от всех дел, а для него сидеть без стоящего дела было настоящим адом. Он хорошо понимал, что существует наказание бездельем, но для него оно оказалось самым страшным, для деятельного, энергичного человека.

Вечером 14 февраля 1993 года, Начальник оперативного управления Генерального штаба собрал в своем, кабинете офицеров отделов и стал своим монотонным голосом вводить в оперативную обстановку на Агдаринском направлении, которая была противоречивая.

После изложения информации он объявил, что двум офицерам необходимо выехать на фронт и на месте уточнить сложившееся положение. После этого наступила пауза. Офицеры понимали всю сложность обстановки и приказ выехать на фронт встретили молчанием. Отводили взгляд, стараясь не смотреть на начальника.

Нарушив тишину, тот продолжил: