Карабах – горы зовут нас

— Сам то из кадровых офицеров, или «пиджак», только не обижайся, это я так спросил, для поднятия настроения, — полковнику пришелся по душе этот открытый парень. «Пиджаками» называли тех офицеров, которые после окончания института оставались служить в армии.

— Да, я кадровый офицер, служил в Советской армии, Потом перешел в нашу армию, отправили в разведуправление, потому что там не кому было работать.

— Не обижайся, Зейдулла, извини меня — полковник протянул ему руку. Тот молча пожал ее и не удержался, спросил:

— Скажите, это вы командовали там в Шуше? Потом были в Лачине, да? Это вас там называли «Сорвиголова»? Я еще в Агдаме про вас слышал. Только думал, что вы намного старше. И как это сказать, ну представлял вас таким здоровым, — разведчик не стал углубляться в подробности, густо покрылся краской. Оставив все сказанное без ответа, полковник тихо сообщил:

— Нам приказано, пробиться к окруженным войскам. Так что, мне нужен твой совет подполковник, как это сделать? Только, прошу тебя, не надо рассказывать мне об опасности, это приказ Садыковa. Закурив сигареты, они стали обсуждать разные варианты. Долго мозговали, прикидывали и, наконец, решили, что самый удобный вариант — надо действовать в наглецой, дерзко и наверняка.

Было решено, что подполковник с солдатами военной полиции, выдвинется к самой опасной точке, где сгорели машины и обеспечит прикрытие. Полковник с Нестеренко, под огнем прикрывающих, попытаются проскочить на машине.

Согласовав все детали предстоящих действий, каждый стал заниматься подготовкой. Зейдуллаев ушел ставить задачу солдатам военной полиции, а полковник и Нестеренко достав оружие, стали проверять ее готовность. К ним подошел Тагиев в окружении толпы «бородачей».

— Ты, что решил делать? Пойдешь в атаку, да?

— скороговоркой спросил он. Такие как Тагиев всегда обращались к военным не по званию и должности, а только по имени и на «ты». Такое обращение должно было сразу указать незнакомцам, кто здесь «хозяин». Но времена, когда полковник обращал на это внимание прошли, и теперь он прекрасно знал, как вести себя в такой обстановке и с такими, как Тагиев.

— Нет, Тагиев в атаку не пойдем, пусть дураки идут в атаку, а мы с тобой ведь умные, так ведь? — полковник явно льстил его самолюбию.

— Мы с тобой поедем на машине, и если придется погибнуть, умрем геройски, — говоря это, он продолжал набивать магазин автомата патронами.

— Ты, что смерти ищешь? У тебя, что детей нет или ты сумасшедший? Я не знаю, кто ты, но говорят, — Тагиев запнулся на полуслове.

— Много чего о каждом из нас говорят, но не каждому слову нужно верить — полковник не дал ему закончить.

— Я поеду в Атерк на машине. Ты говорил, что там твои бойцы, и если ты готов умереть, то поедешь со мной. Не хочешь? — полковник поставил перед Тагиевым и окружающими его бойцами вопрос, — тогда базар закончим.

— Решай.

Набив рожки автомата патронами, он встал, не обращая внимания, на возмущение толпы, пошел к машине. Тагиев подскочил к нему и начал тыкать в грудь автоматом:

— Да я тебя застрелю. Ты что думаешь, я трус, да! Да я два года воюю. У меня — он захлебнулся на полуслове, пена летела из рта крупными каплями.

— Опусти автомат, — тихо, но грозно, сказал полковник, — и запомни, когда стреляют сверху, пули влитая в кабину разлетаются в разные стороны и не щадят никого ни того, кто первый раз на войне, а тем более тех, кто уже два года воюет. Входные отверстия от пуль получаются всегда меньше, чем выходные — запомни и это, воин, — при этих словах Тагиев побледнел. Рот его судорожно открывался и закрывался, но звука не было. Толпа тоже молчала.

Полковник сел в салон автомобиля и закрыл дверь. Нестеренко уже сидел на своем месте, водитель ждал команды. Как только полковник махнул рукой, сразу рванул с места, врубив вторую передачу. Олег показал рацию и сказал, что Зейдулла по ней даст команду, когда они будут готовы. Проехав плотину, и найдя укрытие под скалами, они остановились и стали ждать. Не успели докурить сигарету, как рация, издав характерное шипение, голосом Зейдуллы предупредила:

— «Чайка», Я «Лесник», тропинка протоптана, можно.

— Значит так, сынок, — полковник повернулся к водителю, у тебя вата есть?

— Да, есть, а что, — не понял тот.

— Заткни ими уши, и смотри на дорогу, ясно? Твое дело, дорога. Вправо влево башкой не вращать, глядеть только вперед. Если даже все колеса разлетятся в клочья, дави на газ, понял меня, сынок? Ты знаешь, солдат, кто такие ковбои? Ну хотя бы, слышал о них?.

— Нет, а кто они такие? — солдат полностью покрылся потом. Ручейки пота, оставляя грязные бороздки на лице, крупными каплями текли за воротник бушлата, но он не замечал этого.

— Ковбои, сынок, это такие сумасшедшие в Техасе, которые любят скакать на диких лошадях, и при этом еще улыбаются. Так что мы будем с тобой только улыбаться, если проскочим ущелье. Понял?

— Теперь понял, — солдат заулыбался и включив передачу, ждал команды.