Карабах – горы зовут нас

Перед собранием решил встретиться с Агилем, заместителем Рамиза Гамбарова и ознакомиться с позициями на «Нижней заправке», так как это самое доступное направление для нанесения главного удара.

С рассветом полковник выехал осматривать позиции в направлении Степанакерта. По дороге ведущей к позициям, никаких заграждений не было, на самом посту отсутствовали даже окопы. Солдаты, сбившиеся на постах в одну кучу, грелись возле костров.

Полдня ушло на то, чтобы вместе с заместителем Рамиза Гамбарова Агилем обойти посты в районе «Нижняя Заправка». Прошли до птицефермы, поднялись на высоту, где была установлена градобойная пушка и спустились в «Тар цех».

Изучая местность, наметили устройство заграждений, минных полей и дополнительных постов. Тревога не покидала полковника и он, собрав вечером в своем штабе офицеров батальонов из № 777, Тофика Огуз, Сафарова Наиля Казимова рассказал им о своих опасениях в вопросе укрепления обороны. Совещание закончилось за полночь.

Было решено 5 мая привести всех вооруженных людей к присяге и приступить к укреплению районов обороны.

К исходу 6 мая, после присяги, было установлено, что в самом городе под ружье поставлено всего 850 человек, а по району насчитывалось около 2500 человек на 35 километров фронта, вместе с полицейскими отрядами и ополченцами в селах района. Чтобы обсудить сложившуюся обстановку полковник поехал к главе исполнительной власти Бахманову, но его не застал. Секретарша сказала, что в управлении находится его заместитель Эльхан-муаллим, а где глава она не знает. Какое же удивление настигло полковника, когда он узнал от Эльхан — муаллима, что город покинули все руководители городской власти: — Глава исполнительной власти Шуши Низами Бахманов, начальник полиции города Вахид Байрамов, комендант города Алекпер Алескеров, руководители предприятий и сельских советов. Тревога охватила душу комбрига.

— Что же такое происходит, если город спешно покидают все кто мало-мальски обладает информацией по обстановке вокруг района?

Приказав Эльхан-муаллиму собрать на совещание всех председателей сельских советов и проконтролировать прокладку новой дороги на огневые позиции артиллерии, намеченные майором Гридасовым, полковник заспешил в штаб.

Решение уже созрело.

— Немедленно отправить одну роту из батальона, прибывшего из Баку, для укрепления Косаларского направления.

— Выдвинуть всю технику на позиции, провести немедленное укрепление Набилярского направления, устройством минных полей и инженерных заграждений.

Вечером, после совещания у заместителя главы власти, полковник заспешил в штаб, так как еще во время совещания ему позвонил майор Мамедов из разведывательного управления Генерального штаба, который находился с группой наблюдения на «Нижней Заправке». Он с тревогой в голосе доложил, что со стороны Степанакерта наблюдается движение армейских колонн бронетехники.

Сомнений не осталось. Армяне продвигаются к рубежам для перехода в наступление.

С прибытием в штаб, полковник сразу позвонил Министру Обороны Газиеву и доложил сложившуюся обстановку. С минуту в трубке стояла зловещая тишина, которую прорвал натруженный голос Газиева.

— Ты мне там панику не разводи, — кричал он в трубку. Я только что говорил с исполняющим обязанности президента Азербайджана Ягубом Мамедовым, который находится в Иране и ведет переговоры с президентом Армении. Так вот, он меня заверил, что никакой атаки на Шушу не будет. Они достигли соглашения по этому вопросу. А гарантом выступает Президент Ирана.

Полковник, не выдержал: — Да какие там переговоры? Колонны бронетехники и пехоты противника на наших глазах выдвигаются на исходные позиции для атаки, а вы говорите, переговоры.

— Ты еще слишком молод, чтобы понимать политические игры, — министр не скрывал своей злости.

— Ты трус, наверно, да? Мальчишка. Немедленно прекрати паниковать. Утром позвонишь начальнику Генерального штаба и все доложишь ему.

— До утра нет времени, — полковник еле сдерживался, чтобы не бросить трубку. Понимаете? армяне по всему фронту выдвигаются для атаки, так что срочно необходимо нанести артиллерийский удар по их колоннам, и по районам скопления, а также по военной базе в Ханкенди, иначе быть большой беде. В трубке послышался отборный мат министра.

— Никакого огня не открывать. Не поддавайтесь на провокации. Вы меня понимаете?

Никакие доводы министр не хотел слышать, он еще раз посоветовал утром позвонить начальнику Генерального штаба, который даст указания, как действовать, при этом он категорически запретил наносить упреждающий удар артиллерией по районам скопления противника.

Положив трубку телефона, полковник закурил. Разговор с министром обороны разозлил его. Упрек в трусости и паникерстве, не давало ему успокоиться, даже сигарета не помогала. На душе было муторно от услышанных слов. До этого момента, за все долгие годы службы еще ни разу его так не оскорбляли.

В дверь постучались. Вошел радист с листком бумаги в руках. Глаза его были расширены, рука державшая лист, мелко дрожала.