Карабарчик

— Есть борцы? — послышался насмешливый голос Аргымая.

— Есть! — на круг вышел Темир. — Есть! — Он поднял руку и легким шагом направился к Тужелею.

Противники схватились. Сделав несколько кругов, Темир неожиданно упал.

Раздались испуганные голоса. Но, падая, Темир успел упереться ногами в толстый живот Тужелея, и в тот же миг огромная туша знаменитого борца, перелетев через голову охотника, грохнулась на землю.

В толпе раздался гул одобрения. Сапок вскочил на ноги и, переваливаясь, точно утка, торопливо подошел к своему любимцу.

Темир, тяжело дыша, поднялся.

— Не нравится мне этот молодчик, — шепнул исправник на ухо Огаркову.

— Не знаю, чей это парень, слишком свободно себя держит, — поддакнул пристав. — Сапок, что это за птица?

Старшина развел руками:

— Первый раз вижу.

— Это охотник Темир, сын Мундуса из стойбища Мендур-Сокон. — ответил за старшину кривой Яжнай. — Сейчас его проучат! — Он дружески похлопал по плечу Чугунного.

Иван покосился на Огаркова и наклонил ухо к Евстигнею.

Тот зашептал:

— Алтайца надо свалить. Осилишь — четверть водки поставлю. Не осилишь — пеняй на себя.

— Есть борцы? — снова раздался громкий голос Аргымая.

— Есть! — прогудел Иван и, сняв ситцевую рубаху, обнажил волосатую грудь.

Кайдалов поднялся на ноги.

— Посмотри, Фрол Кузьмич, — обратился он к приставу, — ведь это настоящий Геркулес.

Чугунный согнул руку, на которой образовались твердые, как дерево, мускулы, и поиграл ими перед изумленным гостем.

— Геркулес… — протянул исправник. — В цирке бы ему только выступать.

— Подкову ломает, — улыбнулся Евстигней, — медный пятак на пальцах гнет.

— Изу-ми-тельно! — покачал головой Огарков. — Ты этого алтайца к ихнему злому духу не вздумай отправить, — сказал он шутливо Чугунному.

— Сам дорогу найдет! — Оскалив зубы, Иван вышел на круг. Темир сидел на корточках, обтирая обильно катившийся пот.

— Отдохнуть надо, — сказал он Чугунному.

— Отдохнешь на том свете, — усмехнулся тот.

— Неправильно! Дать отдых! — зашумела толпа.

— Он уклоняется от боя, — поднимаясь с лавки, заявил Евстигней. — Трусит.

— Будешь принимать бой или нет? — расставив ноги, Чугунный встал перед охотником.

— Однако скоро ты забыл Мендур-Сокон. Надевай кушак! — бросил Темир Чугунному и поднялся на ноги.

Несколько минут длилась напряженная борьба. Вдруг Иван, охватив длинными руками гибкое тело Темира, стал сжимать его в своих страшных объятиях. Казалось, еще несколько секунд, и Темир потеряет сознание.

Напряжение передалось толпе.

— Дави его! — орал Зотников.

— Дави, чтоб душа из него вышла! — кричали казаки.

— Дави! — Глаза Аргымая блестели.

— Геркулес, браво! — хлопал исправник в ладоши.

Сидевшие ближе к кругу пастухи и охотники вскочили.

— Зачем душить человека? Честно надо бороться! — зашумели они.

Темир побледнел. Собрав силы, он с трудом развел руки Чугунного и рывком поднял его к себе на грудь. Остальные события произошли молниеносно. Темир круто повернул Чугунного вокруг себя и выставил ногу.

Не чувствуя опоры, силач упал.

Толпа ахнула.

Чугунный медленно поднялся с земли. Часто дыша, поспешно сунул руку в карман широчайших плисовых шаровар и выхватил свинчатку[21].

Темир отпрянул. Не дожидаясь нападения, точно барс, он метнулся к противнику и нанес ему стремительный удар.

— Так его, конокрада! — Кирик и Янька в восторге захлопали в ладоши.

Взревев от боли, Чугунный опустился на землю.

Второй удар отбросил его от середины круга, и, покатившись, точно чурбан, Чугунный оказался у ног Кайдалова.

Восторженный гул охотников и пастухов сопровождал каждое движение Темира. Когда охотник сделал шаг вперед, чтобы нанести третий удар, раздался недовольный голос исправника:

— Прекратить!

Евстигней подошел к своему работнику. Чугунный сидел на земле с закрытыми глазами, не шевелясь.

— Ловко он тебя отделал! — зло усмехнулся хозяин. — Осрамил ты меня не только перед алтайцами, но и перед господином исправником, — мотнул он головой вслед Кайдалову, который шел к волостной управе. — А свинчатку-то зачем вытащил?

— Не утерпел, Евстигней Тихонович, привычка.

— За эту привычку мне придется Кайдалову и Огаркову по сотне дать. Поднимайся, хватит лежать.

Чугунный с трудом поднялся с земли и понуро поплелся за хозяином.

* * *

Потерпев поражение в борьбе, Чугунный с Зотниковым деятельно готовились к бегам.

Утром Степа делал проминку коню. Поджарый бегунец часто перебирал тонкими ногами и рвался на простор.

— Ты ему воли на первых порах не давай, — поучал Евстигней сына, — попридерживай. Если будут обгонять, не беда. Дай волю верст через семь.

Степка кивал головой.

— А бить нагайкой можно?

— Только перед концом, когда впереди будешь. Почаще его ногами пошевеливай.

А на другом конце стойбища, в кустах у реки, сидели Темир, Кирик и Янька.

— Вчера Сапок объявил народу, что условия состязания остаются прежними: он поклялся сдержать свое слово. Если Буланый не подведет, ты будешь свободен, Кирик. Пойду, однако, сделаю заявку на бега. — Темир поднялся и, раздвинув кусты, исчез за их зеленой стеной.

Ребята остались одни.