Карабинер (СИ)

— Ирина Михайловна, не люблю ходить вокруг до около, да и меня жена ждёт в номере. — Достаю из кармана сигареты. Последнее время меня всё чаще посещает мысль, что пора бросать курить, но никак не могу остановиться. Пагубная привычка из молодости. Успокаивает. Не позволяет распустить руки. — Я здесь, кстати, только из-за неё. Помните Наташу Комарову?

Женщина даже не бледнеет, только губы поджимает до синевы.

— Значит, помните. — Делаю затяжку. Чем больше говорю с женщиной, тем большим отвращением пропитываюсь. Эта сука сломала мою девочку, поместила её в отстойник, где многие годы над ней издевались. — Трудно забыть ребёнка, которого бросили.

Синие губы подрагивают.

Я навёл справки. Собрал информацию.

Ната родилась слабенькой и маленькой, врачи вообще не думали, что она выживет. А она проявилась стойкость и силу, случилось чудо, выжила. Из-за того, что с рождения была слабее физически, постоянно попадала в неприятности. Ей доставалось от всех: и от девочек и от мальчиков. Никому не нравилась малышка с тонкими ножками и большими голубыми глазами. Слишком правильная, неестественно улыбчивая и главное — не может дать сдачи.

Когда дети стали подрастать, мальчики стали замечать какая она красивая. Естественная. Изящная в каждой линии. И очаровательная. Ната просто не понимала, что выросла в прекрасного лебедя, она стеснялась своей худобы, большой груди и огромный глаз с белыми пушистыми ресницами.

В её личном деле было много интересных случаев: остригла себе волосы, упала и сломала руку, упала и разбила нос, рассекла губу, расцарапала себе спину и лицо… И на все издевательства «над собой» директриса закрывала глаза. Настоящие виновные не были наказаны.

Читая содержимое папки, я убеждался, что судьба вела Нату ко мне намеренно. Мне нужен был её свет, а ей моя тьма. Наивная малышка попала в когти Дьяволу. Классика.

— От меня Вы что хотите? — натянуто скрипит директриса. Она стучит неприятно рукой по столу.

— Сказал же, анализы. Список и клинику, в которым Вы можете их сдать, пришлю Вам на почту. Все расходы беру на себя. — Докуриваю, Тушу сигарету о землю в горшке. Окурок оставляю там же. — Не думайте, Ирина Михайловна, что это просьба…

— А кто Вы такой, чтобы мне приказывать? — спрашивает строго женщина, глядя на меня с неприкрытой ненавистью.

— Я тот, у кого есть папка на Вас со всеми махинациями, расхищением бюджета. Поверьте, там занимательный материал. Хотите обнародовать?

Сглатывает.

— Зачем Вам нужны мои анализы? Что с Наташей? — Напрягается. Мне хотелось бы увидеть участие на её лице, зерно любви к дочери, но там лишь интерес, зачем всё это нужно.

Ирина Михайловна ненавидела свою дочь, потому что не хотела ребёнка и не желала смотреть на ошибку своей молодости.

— Вас это не касается. Сделайте, как нужно всё. — Нате точно не нужно знать ничего про эту тварь. Пусть думает, что её мама умерла при родах или совершила ошибку по глупости, а теперь раскаивается. Иногда, так лучше.

— Вы же знаете, что она моя дочь. Значит, касается.

— Разве? — Вскидываю брови, делая вид, что удивлён. Хочу поиграть. — А в свидетельстве о рождение пусто стоит. Как неожиданно… Я думал, Ната тут как воспитанница жила, а оказывается она при матери тут… ох, как неудобно получилось.

Начинает часто дышать, оттягивает блузку, чтобы не покрыться противной испариной, свойственной такой толстокожей мамонтихе.

— Всегда знала, что она хорошо устроится. — Выдаёт Ирина Михайловна, продолжая меня поражать своей чёрствостью. — Рада, что подарила девчонке милое личико.

— К сожалению, на этом ваши подарки закончились. — Обрываю этот разговор. — Ирина Михайловна, сразу расставлю точки над «и». Вы мне не нравитесь, Ната не знает кто вы на самом деле. И я не хочу, чтобы узнала. Не нужно ей расстраиваться. Если же Вы решите расстроить мою жену, то просто уголовкой не отделаетесь. Я Вас раньше срока подкопаю к вашему покойному папе. Вы же любите навещать его на кладбище? Хорошее там место, спокойное. Вам понравится…

Поднимаюсь, не хочу заставлять Нату ждать.

— Захотите поиграть со мной и не сделаете как велено. Я притащу Вас в больницу силой. Поверьте мне, убеждать я людей умею.

Она сглатывает.

— Вы ошибаетесь. Дочери ещё один подарок я всё-таки сделала. Избавила её от такой матери как я!

Ната.

Карабинер даже здесь находит дела и пропадает на несколько часов без каких-либо объяснений. Раньше я бы проглотила всё молча, но сейчас внутри меня всё бунтует. Какие у него могут быть дела в Ярославле?

Я не знаю, чем заняться в отсутствие Зейда. Какое-то время сижу в номере, а потом решаю навестить детский дом, в котором выросла, принести сладости детям, что там живут. При мне там редко баловали чем-то вкусным. Даже мелочь может порадовать детей.

Заезжаю в магазин и покупаю коробки с печеньем и конфетами. Гружу это всё в такси и еду к серому зданию, отдалённо напоминающем детский дом, больше тюрьму.