Карач-Мурза

– К осени управимся, княже, – ответил Свибло. – Не много уже и осталось: с полуночной стороны, от самых Боровицких ворот, все башни выведены доверху; в Беклемишевой осталось лишь свести верх, Шешков свою тоже кончает. Более иных поотстала Фролова, да вот ведем теперь две нововых, глухих, что ты велел добавить со стороны Москвы-реки.

– А Собакина как?

– Тимоха ее завершил. Ноне леса убирают.

– А ну, пойдем глянем.

Собакина башня стояла возле оружейного двора, в северовосточном углу неправильного четырехугольника, образуемого стенами нового кремля. Несколько выступая из стен наружу, для удобства стрельбы, она представляла собой массивное круглое сооружение, с выходящими на все стороны бойницами и плоской крышей, увенчанной по краю каменными зубцами.

Не доходя до нее шагов десять, Дмитрий остановился и обшарил ее сверху донизу внимательным, изучающим взглядом. Добрая работа! Камни тут подобраны один к одному и обтесаны гладко, будто выструганы. А оттого и вся башня кажется легче и стройней, чем другие.

*Полуночной сторонойназывался север, полуденной – юг

Из ближайшей бойницы высунулась взлохмаченная русая голова на тонкой журавлиной шее и озабоченно поглядела наверх, где в это время здоровенный рабочий, с трудом удерживаясь на оголенных стропилах, готовился спускать тяжелую, заляпанную известью лесину.

– Эй, Кострома! Убьешьси! – хриплым голосом закричала голова,– Обвяжись, дурило, веревкой, да за зубец! С черта вырос, а все глупой, как дите!

Заметив внизу великого князя, голова мигом втянулась в бойницу, а через минуту из башни показался и поспешно направился к Дмитрию и сам ее обладатель, мастер Тимофей Векшин. Вначале ему была поручена постройка другой башни, на восточной стене Кремля. Но когда сын боярскийИван Собака, строитель угловой и наиболее ответственной башни, получившей его имя, сорвался со стены и поломал обе йоги,– Векшин был переброшен сюда и много раньше, чем ожидали, завершил постройку.

– Будь здрав, Тимоша,– приветливо сказал Дмитрий Иванович.– Добрую башню ты вывел! Спаси тебя Христос, а я твоей службы не забуду.

– Рад служить тебе, великий государь, – земно кланяясь, ответил Тимоха.

– Все закончил?

– Все, княже. К вечеру леса уберем.

– Тебе от меня двадцать и пять рублев, а ватаге твоей пять ведер крепкого вина и день роздыху. Теперь ворочайся на свою старую башню и там потрудись тако же. Как ее завершишь,– еще тебя награжу.

– Благодарствую, великий государь, спаси тебя Господь! А я послужу тебе, доколе живота хватят.

Дмитрий вошел в башню и по крутой каменной лестнице поднялся на ее плоскую крышу. Прямо перед ним развернулся неохватный вид на холмистое, покрытое лесами Занеглименье, с разбросанными там и сям селами и монастырями; справа раскинулся заторопившийся в зелени обширный московский посад, отделенный от города широким рвом, идущим вдоль восточной стены Кремля. От столицы во все стороны разбегались дороги: тверская, дмитровская, ярославская, владимирская, ордынская, серпуховская… Сколько их!

«Вот ежели бы воспарить птицею да поглядеть сверху на мою Москву,– подумал Дмитрий,– не иначе, она бы звездою представилась: дороги от нее, что лучи, и вдоль каждой тянутся по обе стороны избы, аж до самого леса! А придет: время, и сольются все те лучи в один круг-солнце, и всей Руси светить оно станет!»

*Детьми боярскими тогда называли служилых дворян.

Спустившись вниз, Дмитрий зашагал дальше, по восточной стене, не задерживаясь, миновал уже законченную Никольскую башню и остановился у Фроловых ворот, находившихся в средней части этой стены. Со стороны посада, прямо перед ним, расстилалась площадь торговых рядов(нынешняя Красная площадь), окаймленная несколькими деревянными церквами; в глубь кремля, к государеву дворцу, вела отсюда довольно широкая, мощенная бревнами улица. У моста, перекинутого через ров, стояло с полсотни груженых телег,– там шла толкотня и неразбериха, в воздухе висела крепкая ругань: узкие ворота пропускали лишь по одной телеге, к тому же то и дело; надо было останавливать их движение, чтобы выпустить едущих из города. Поглядев с минуту на всю эту кутерьму, Дмитрий нахмурился.

– Это негоже,– обратился он к боярину Свиблу,– В сей стене беспременно надобно еще ворота пробить. Либо под]Никольской башней, либо под Тимофеевой. А то и под обоими. Глянь, что деется!

– Истинно надобно, княже,– ответил боярин,– да ведь ты дюже торопил с постройкой, а ворота да мосты много времени отымают.

– Ништо, коли надо, так надо. Управились мы быстрей, нежели я мыслил, а без вторых ворот тут беда. Ставь их у Тимофеевой башни, поелику она еще не завершена. Спереди, на случай чего, выведи каменный заслон и за ним ломай стену.

– Сделаю, Дмитрей Иванович.

– Ныне Тимоха со своею ватагою снова сюда перейдет, они эти ворота борзо сробят. А Фрол где?