Караг и волчье испытание

Больше я в магазине задерживаться не собирался, а потому попрощался с типом в бейсбольной кепке и вернулся к своим.

В звериных обличьях мы направились на юг, где я очень надеялся вскоре увидеть Тикаани. Я знал, что у её отца есть маленький самолёт, может, он её подвезёт. А вдруг я зря надеюсь и с Крайнего Севера невозможно добраться до нас так быстро? Нет, лучше об этом не думать.

Если бы кто-то нас сейчас увидел – очень бы удивился весьма странной компании. Пумы – одиночки, а тут нас сразу четверо, да ещё и в сопровождении пушистого щенка, который может пробежать у нас под животом даже не пригибаясь. А если присмотреться внимательнее, то можно заметить и летящую впереди нашей группки летучую мышь (когда она, конечно, не спала).

Вообще-то мы собирались двигаться вперёд в хорошем темпе, и не важно, как высоко стоит солнце. Но на второй день Терри просто взял и лёг на землю:

– Это ужасно! Вы же просто пробегаете мимо прекраснейших ландшафтов! Друзья, давайте насладимся этим изумительным видом!

Мия, родители и я с удивлением огляделись. Мы стояли посреди луга, на котором валялись несколько серых полусгнивших стволов упавших сосен.

– Травоядным эта лужайка точно бы понравилась, – сказал отец. – И раз уже мы об этом заговорили – как насчёт вилорога на ужин? Я видел следы неподалёку.

– О да! Мне уже страшно хочется взять быка за рога! – тут же крикнула Мия.

Я вздохнул. Может, всё-таки не стоит учить её человеческим выражениям?

Но Нимка была не в восторге:

– Давайте пойдём дальше. Мы прошли сегодня не так много. Нам ещё очень далеко до нашей прежней территории в Йеллоустоне.

– А как же ландшафт? – запротестовал Терри.

Я заметил, как тяжело он дышит.

– Признайся, – сухо сказал я, – ты больше не можешь идти и у тебя болят лапы?

– Да, это так, – согласился Терри. – Но ландшафт…

– С тобой всё ясно, – улыбнулся я, убедившись, что красивые виды его совершенно не интересуют. – Показывай лапы.

Терри и правда изрядно натёр лапы. Оно и понятно – он же всю жизнь был домашним питомцем и не привык к большим расстояниям. А ещё ему в лапу вонзилась колючка.

– Бедняжка! – в ужасе воскликнула Табита. – Теперь у тебя будет заражение крови, и ты умрёшь, так и не добравшись до места!

Терри заскулил.

– Ну, это тебе должно уж очень сильно не повезти, – сказал я и ощутил желание погладить его по голове. Мы уже поняли, что наша подружка летучая мышь – пессимистка высшей пробы.

Шип нужно было удалить. Спрятавшись в кустах и убедившись, что людей поблизости нет, я частично превратился в человека. Родители наблюдали за мной как заворожённые – и я вдруг подумал, что они, наверное, даже не знают, как это делается. Я взял руками переднюю лапу Терри – вытащить колючку было минутным делом, но меня смутили шрамы от старых ран на его лапе.

– Что это у тебя? – спросил я.

– Я не хочу об этом говорить, – тут же заупрямился он.

– Это сделали твои бывшие хозяева? – спросил я мысленным шёпотом, чтобы никто больше не услышал.

– Да, – наконец признался Терри. – Мои последние хозяева. Там было трое детей. Двое меня любили, но их никогда не было дома, им постоянно было нужно то на тренировку по хоккею, то делать школьную газету. А у третьего было единственное развлечение – издеваться надо мной. Его мать ничего не замечала – только сердилась, что я постоянно убегал.

Я был шокирован.

– Вот козлы, – сказал я.

– Где козлы? – заинтересовалась Мия.

– Я про людей, – ответил я и снова превратился в пуму. Как же приятно быть зверем! Да, я люблю людей, но я не закрываю глаза на их недостатки.

– Вот именно, – пробормотала мама.

Ксамбер тем временем ободрал когтями кору дерева, помечая территорию:

– Табита, можешь пока осмотреться – не видно ли где волков? Караг, как выглядят те волки, которых мы ждём?