Карающая богиня, или Выстрел в горячее сердце

День был сухой и солнечный, опавшая листва застилала газоны и тихо шуршала, тревожимая легким ветром с реки. Но Коваль, казалось, не замечала этого – она шла к беседке с таким видом, словно собиралась разнести ее. Гена и Хохол едва успевали следом, а Комбар со своими отстал шагов на двадцать.

Ворон уже сидел за небольшим круглым столиком, укрепленным в центре беседки, перед ним стояла бутылка "Наполеона" и коробка конфет. Охрана замерла по углам, осматривая почти пустую набережную. Увидев приближающуюся Коваль, Ворон поднялся навстречу, галантно поцеловал ей руку и помог сесть на скамью.

– Чему обязан? – суховато осведомился он, усаживаясь напротив и откупоривая бутылку. Из-за его спины тотчас возник телохранитель с маленькими "походными" стаканчиками в чехле, услужливо подставил два из них под самое горлышко. Коваль усмехнулась:

– Смотрю, ты подготовился?

– Почему нет? В кои-то веки ты просишь о встрече – за это можно и выпить. – Он подал ей стаканчик, чуть коснулся его своим. – Ну что, Наковальня, проблемы?

Она ответила не сразу, покрутила в пальцах никелированный стакан, потом залпом выпила коньяк и зажмурилась, тряхнув головой.

– Черт, отвыкла совсем, – пожаловалась она, когда жидкость перестала, наконец, обжигать внутренности. – Миша, я к тебе по делу.

– Да уж я понял, что не коньячку попить заскочила, – улыбнулся он, протягивая ей коробку с конфетами, но Марина отказалась. – А что так? Обычно бабы сладкое любят.

– Так то бабы! – фыркнула она, и Ворон захохотал:

– Прости, дорогая, совсем забыл! Так что у тебя стряслось?

– Не у меня, Миша, – у нас, – поправила Коваль, вмиг найдя нужную манеру поведения.

Ворон, как настоящий авторитет, не признавал новомодную тенденцию последних лет к коронованию за деньги. И если сейчас все правильно разыграть, то, даже не зная нового претендента на корону, Ворон уже будет против и, следовательно, станет на Маринину сторону при любом раскладе. А это именно то, что ей сейчас и надо. Только бы не переиграть, не сфальшивить…

– Ты слышал, что в городе объявился молодой, но ранний горец? – начала она вкрадчивым тоном, пристально глядя в лицо собеседника. – Вроде как на место Мамеда покойного нацелился. Так мало того – он хочет через Беса получить "добро" на коронование…

– Чтобы Бес подписался за него? – угрюмо переспросил Ворон, и Марина кивнула. – И что, заслуги есть?

– Я тебя умоляю! Какие заслуги – его никто здесь не знает. Мои пацаны говорят, он совсем недавно приехал, вроде какой-то дальний родственник Мамеда, не то двоюродный племянник, не то внучатый – их вечно не разберешь. Зато денег у него вагон, – многозначительно сделав акцент на слове "денег", Марина снова изучающе взглянула на Ворона. – Понимаешь, к чему я клоню?

– Я что – баклан сопливый? Ясно, понимаю. И что Бес?

– А ты как думаешь? За деньги Гриша Бес продаст маму и папу – вспомни только, как он меня шантажировал, меня! А ведь я жена его брата! И если ты сейчас допустишь, чтобы этого горца короновали, все – с этого момента твой голос вообще никто никогда во внимание не примет. Понимаешь? Меня-то никто не спросит, это не по понятиям, но ты! Бес не станет прислушиваться к твоему мнению, если ты позволишь этому горному козлу встать выше нас с тобой.

Повисло молчание, Коваль закурила, ожидая, пока Ворон переварит информацию, а он угрюмо смотрел прямо перед собой. От его решения сейчас во многом зависела Маринина безопасность, и она хорошо это понимала, а потому терпеливо ждала, не смея нарушить тишину, воцарившуюся в беседке.

Ворон молчал очень долго, Коваль успела выкурить пару сигарет и пропустить еще стаканчик. Наконец Ворон оторвал взгляд от стола и предложил:

– Пройдемся немного?

Пришлось согласиться.

Они медленно шли по набережной, впереди, метрах в двух, маячили Гена и Кунгур, телохранитель Ворона, сзади – Хохол и Веня Грек, и Марина про себя посмеялась совпадению кличек по национальному признаку.

– Слушай, Наковальня, я никак в толк не возьму – у тебя-то какой интерес? – начал Ворон, сосредоточенно глядя под ноги на выложенную брусчаткой дорожку.

Вот он, вопрос, подходить к которому Коваль очень не хотела и даже боялась. Она прекрасно понимала, что Женька не прав, да что там – не прав, откровенно напорол, но не признаваться же в этом!

– Понимаешь, – медленно проговорила она, подбирая слова. – Дело в том, что… как бы это объяснить-то…

– Ой, не туфти, Наковальня! – поморщился Ворон. – Думаешь, я не знаю, что полгода назад твой Жека сбеспредельничал немного и увел из-под "крыши" уцелевших мамедовских несколько автосервисов? Тех, что по Кузнецовскому шоссе расположены? Знаю. И базар этот весь ты затеяла сейчас как раз для того, чтобы прикрыть задницу любовнику своему, так ведь?

– Так, – вздохнула Марина, признавая поражение. – Но сам посуди, Миша, мамедовская бригада едва-едва пятнадцать человек насчитывает…

– Ага, после того, как твои ее проредили, – подсказал ехидно Ворон. – Помню-помню…

– Перестань, я там вообще ни при чем была, знаешь ведь! Это Егор…