Карающая богиня, или Выстрел в горячее сердце

Марина переоделась в джинсы и длинную черную футболку, собрала волосы в шишку, сунула ноги в мягкие тапочки и потянулась всем телом:

– Мужики, пойдем пить чай, а?

– А его заварил кто-нибудь? – откликнулся Женька. – Мне, видишь ли, некогда – я нынче няня! – Он легонько хлопнул Егорку по попе, и тот недовольно заворчал. – Вишь – не нравится! Не нравится! – подкидывая мальчика вверх, повторил он. – Вылитая мамка – только целуйте его и облизывайте, а ругать и шлепать – ни-ни!

Егорка заливался смехом, болтая в воздухе ножками, и Марина смотрела на них обоих с нежностью. Вот и семья…

…Поздно вечером, когда выкупанный и накормленный сын крепко уснул в своей кроватке, Хохол вновь вернулся к разговору о поездке к Ворону. Марина уже полулежала в постели, приняв ванну, и сушила феном волосы. Женька сидел у нее в ногах и наблюдал за ее движениями. Ему всегда нравилось смотреть, как она водит расческой по длинным черным волосам, и они послушно ложатся на плечи и спину шелковистым водопадом. Ее красота приводила Хохла в трепет, он мог часами смотреть на свою любимую, просто смотреть – и все. И даже сейчас, когда ему очень нужно было поговорить о делах, он не мог изменить своей привычке, не мог оторвать взгляда. Но поговорить было необходимо, и Хохол, вздохнув, начал:

– Мариш… я хотел про Ворона…

– А что – про Ворона? – откликнулась Марина, отбрасывая назад волосы с плеч.

– Ну, что он сказал тебе? Потянет мазу перед Бесом?

– Не знаю даже, – со вздохом проговорила она, постукивая по щеке расческой. – Даже не знаю…

– В смысле? – не понял Хохол. – Не сказал, что ли?

– Ничего определенного. Не отказал, конечно, но и не согласился. Осторожный, сволочь… Не подпишется, пока не все просчитает.

Марина потянулась к тумбочке, на которой стояла чашка с чаем, и Женька, опередив, подал ей напиток. Она отпила глоточек, зажмурилась, прислушиваясь ко вкусу. Хохол молчал. Он уже понял, во что вылилась его тяга к самостоятельности и независимости, во что он втравил Марину своей глупостью. Но отступать было, во-первых, уже поздно, а во-вторых, не мог же Жека Хохол безропотно вернуть то, что уже считал своим, да еще кому – какому-то молодому сосунку, явившемуся неведомо откуда! Теперь оставалось только ждать решения Ворона.

– Что бы ты сделал на его месте? – спросила Марина, словно подслушав.

– Я? Не знаю. Скорее всего, не подписался бы. Хотя…

– Что?

– Насколько я знаю Ворона, он терпеть не может всех этих "новых", старается жить по понятиям, не нарушая укладов. И если ему покажется, что ему лично что-то угрожает…

– А ведь это тема! – загорелась Марина, смекнув, куда клонит Женька. – Ведь можно организовать маленькую провокацию…

– Рискованно, котенок…

– А что делать? Если я не подтолкну Мишку к решению проблемы, то могу остаться с ней один на один.

– Если потом это откроется, Ворон тебя сожрет, – мрачно предсказал Хохол, кусая ногти.

– Да что ты? – притворно ужаснулась Марина. – А я-то не знала! Вот спасибо тебе, что подсказал! И теперь скажи, будь другом, по чьей милости я вынуждена так подставляться?

Хохол понуро опустил бритую голову, положив руку поверх одеяла на Маринины ноги.

– Молчишь? Так я тебе скажу! Кое-кому защемило его мужское с понтом достоинство! И решил этот кое-кто стать крутым и самостоятельным! Я тебе еще скажу – не будь ты тот, кто ты есть, я бы первая орала на всех углах, что Хохол беспредельщик, и место его где? Правильно – там, откуда не возвращаются! И только то, что ты – мой любовник, вынуждает меня не делать этого и подставить себя!

– Любовник?! – взвился вдруг Хохол, вскакивая с кровати. – И все?! Вот так – любовник?!

Коваль насмешливо смотрела на него, обхватив себя руками за плечи, а он метался по спальне, стараясь унять злобу и досаду – она опять ткнула его носом в то, что он не муж ей, не законный супруг, а любовник.

– Все? Спустил пар? А теперь сядь и успокойся. Дело не в слове, которым это называется, дело в том, что я не могу позволить тебе погибнуть, понимаешь? Не могу – потому что люблю тебя, придурка! Люблю, даже несмотря на то что ты сделал.

Хохол опустился на постель рядом с ней, обнял и уткнулся лицом в сложенные на груди руки:

– Котенок, прости…

– Ой, да ладно! – чмокнув его в макушку, засмеялась она. – Теперь уже поздно – я встряла.

– Я все сделаю, чтобы с тобой и с Егором ничего не случилось, клянусь тебе.

– Сделай все, чтобы ничего не случилось с тобой.