Карающая богиня, или Выстрел в горячее сердце

– Тебе так кажется потому, что мы с тобой сейчас лежим в твоем доме, и никто не знает об этом. Но все изменится, поверь мне, когда это выплывет наружу, – сказала Коваль, дотягиваясь до пачки сигарет на тумбочке. – Ты начнешь винить меня в своих неудачах и неприятностях, а я терпеть этого не могу.

– Ты считаешь меня ничтожеством, не способным отстоять свое право на любовь?

– А я разве говорила о любви? Я говорила о твоей карьере, о работе, о том, чего ты лишишься из-за меня.

– А теперь послушай меня, – перебил Ромашин, отнимая у нее сигарету и делая глубокую затяжку. – Мне сорок два года, я давно работаю в милиции, у меня есть определенная репутация. В конце концов, существует такое понятие, как развод, – делить нечего, дети взрослые, учатся, жена – предприниматель, у нее своя сеть магазинов, и уже давно она зарабатывает больше меня, так что ничего не потеряет. А ты… да будь ты четырежды судимая квартирная воровка, я все равно не отступился бы. Я целый месяц с ума сходил, думая о тебе, о том, как набраться смелости и прикоснуться к тебе, просто заговорить. Я понимаю, ты не только обо мне, ты и о себе тоже думаешь, ведь и тебя связь с ментом не украсит в глазах твоих бойцов и всех остальных… Но, Мариша, подумай о том, что мы могли бы и не афишировать ее – ведь сегодня нам с тобой удалось. Так что мешает и в дальнейшем поступать так же? – Он привлек ее к себе, обнял, прижимая голову к груди. – Я не могу отказаться от тебя, ни за что не сделаю этого – ты нужна мне.

– Зачем?

– А может, я влюбился?

– Это глупо, Саша. – Коваль попыталась встать, но он не выпустил, прижав еще сильнее:

– Не уходи… побудь со мной немного еще, потом я отвезу тебя… пожалуйста…

Она осталась… Они занимались любовью почти до самого вечера, уже стемнело, и Марина отчетливо представила, как сейчас психует Хохол, сидя в «Хаммере» возле здания прокуратуры. Ее нет полдня, за это время можно в тюрьму сесть, а не то что со следователем побеседовать. Да и черт с ним, с Хохлом, – она имела право на свою личную жизнь, никак не связанную с ним. Однако благоразумие взяло верх над полученными эмоциями, и Марина приподнялась на локте, коротко глянула на блаженно растянувшегося в постели Ромашина:

– Саша, мне пора…

– Я не хочу отпускать тебя, – признался он, обнимая ее и пряча лицо на груди. – Может, останемся? Завтра суббота, и все выходные мы могли бы провести здесь…

– Не гоните лошадей, господин подполковник! – засмеялась Коваль. – Если сегодня я не выйду из здания городской прокуратуры, в этом городе произойдет всплеск криминала – мой телохранитель парень безголовый во всем, что касается меня, не остановится, пока не найдет.

– Твой телохранитель – Евгений Влащенко, Жека Хохол? – спросил Ромашин, поглаживая ее по затылку под волосами.

– Да.

– Я его знаю.

– Его только ленивый не знает, – фыркнула Коваль.

Это не было преувеличением – репутация и известность у ее охранника и по совместительству любовника была та еще…

– Нет, я не о том – я работал в райотделе, когда его задержали во второй раз. Видишь? – Он показал длинный тонкий шрам на правом боку. – Это его знаменитая финка, я успел среагировать, и лезвие только кожу рассекло, а иначе…

– А иначе тебя бы уже похоронили. Я это знаю – Женька владеет финкой, как я вилкой, – спокойно продолжила Марина, чуть коснувшись шрама пальцем.

– Собственно, ему за это и накрутили, там вообще-то ерунда была, но он ведь уже был судим, да плюс нападение на сотрудника, – закончил Ромашин, не переставая поглаживать ее.

«Да-а, вот-то Хохол обрадуется, если узнает, с кем кувыркалась в постели его дорогая Коваль… Представляю его рожу и монолог…»

– Знаешь, жизнь такая странная, – произнесла Марина, закрыв глаза и прислушиваясь к движениям его пальцев, ласкающих ее. – Кто бы сказал, что я добровольно лягу в постель с ментом после всего, что мне пришлось перетерпеть от твоих собратьев, – я не поверила бы. Но, Саша, скажу тебе честно – мне было с тобой очень хорошо. Я вообще-то не такой секс люблю, но то, что сегодня произошло, было замечательно. А сейчас давай собираться, мне действительно пора.

…В машине он молчал, напряженно вглядываясь в темную дорогу, а Коваль дремала на заднем сиденье, утомившись за этот бесконечный, странный день. Сейчас вернется домой, упадет в джакузи с пенкой, будет лежать долго-долго…

…Не сбылось, к сожалению, – едва Марина показалась на крыльце закрытой уже прокуратуры, как к ней подскочил Хохол и заблажил во всю луженую глотку:

– Ты что же делаешь со мной, а?! Почему трубку не берешь?! – и Марина вспомнила, что убрала звук у телефона, чтобы не отвлекал.

– Не ори – не дома! – отрезала она, перейдя в нападение, чтобы заставить его замолчать. – Звук убрала – я ж на допросе!

– Да за это время можно расколоть любого в «несознанке», а не то что показания снять со свидетеля! Кому ты лепишь?! – не прекращал орать Хохол, схватив ее за рукав.

– Убери руки! – приказала Коваль негромко. – Забылся, урод?

– Урод?! Быстро! – отпустив ее руку, проговорил он с обидой. – Быстро ты забываешь все, что было, Коваль.