Карающий орден (СИ)

   После этой странной туманной фразы, нищий закашлялся и, сунув заточку в рукав, направился вглубь перекрестка, уводя за собой не особенно сопротивлявшегося коня. Несколько мгновений Ашарх с жалостью смотрел вслед животному, пока Варадей не крикнул:

   - И спасибо за гостинцы!..

   После этого профессор разозлился и топнул ногой, но почти сразу же охнул из-за того, что какой-то острый камень впился ему в пятку. Всего пять минут он провел без Лантеи и успел нарваться на неприятности, которые стоили ему всего, что у него было! Надо же так глупо попасться! Какой-то вонючий бездомный унизил его и ограбил... Хотя горбун ведь мог и не согласиться на подкуп и честно сдать пойманного преступника страже, так что, может, Ашу и повезло в какой-то степени.

   Подхватив с бесполезной теперь арбы сумку девушки, профессор направился в сторону площади, намереваясь как можно скорее отыскать там хетай-ра. Повязка вновь вернулась на лоб Ашарха, и он мысленно пообещал себе, что вообще не будет ее снимать до тех пор, пока не покинет пределы страны. Всего на минуту расслабившись, он сразу получил хороший жизненный урок о том, как важно быть внимательным и не забывать об осторожности. Но все произошедшее не становилось менее обидным от этих мыслей.

   Людей в центральном районе Зинагара стало как будто еще больше: теперь все свободное пространство площади было занято или горожанами, или погорельцами, организовавшими вокруг Витима целый полевой госпиталь. На памятную стелу забрались любопытные дети, пытавшиеся разглядеть что-нибудь в толпе, а на некоторых крышах даже можно было заметить одиноких гарпий в городских одеждах. Пару раз Ашу показалось, что он увидел среди людских голов промелькнувшую седую макушку Лантеи, но с абсолютной уверенностью трудно было о чем-то наверняка заявлять, так как столпотворение постоянно находилось в движении.

   Профессор уже собирался начать локтями проталкивать себе дорогу к центру площади, когда возле храма послышались какие-то громкие звуки. Высокие резные двери белоснежного здания, являвшего собой вместилище праведных верующих и устремленного к небесам острыми шпилями, со скрипом медленно стали раскрываться. Из галереи появилось несколько отрядов вооруженной стражи в однотипных красных гамбезонах с черно-белыми нашивками, изображавшими Башню. На ходу поправляя открытые бацинеты и позвякивая кольчужными бармицами, они спешили по ступеням вниз, и лица их были сосредоточенно серьезными. Выставив перед собой крепкие копья, защитники закона стали теснить толпу от лестницы, чтобы у подножия храма не осталось ни одного погорельца.

   - Разойдись!

   - Назад, чернь!

   Народ заволновался. Острия копий, направленные на беззащитных женщин и детей, многим пришлись не по вкусу, но стража пока не проявляла открытой агрессии, а лишь освобождала для чего-то место, поэтому люди только недовольно ворчали, но понемногу отступали назад, сминая ногами собственный палаточный лагерь.

   Двери храма неторопливо распахнулись во всю ширь. Противный скрип несмазанных петель эхом отразился от стен ближайших домов, заставив профессора, выглядывавшего из-за спин горожан, поморщиться. Из полумрака высокого прохода показалась группа младших жрецов, облаченных в традиционные черные одеяния. Все они чинно шли плотной вереницей и держали ладони прижатыми к груди в молитвенных жестах. Впереди процессии, горделиво задрав лысеющую голову, ступал молодой мужчина, которого жизнь уже успела наградить круглым брюхом и проредить его светлую бороду. Одет он был в роскошные бархатные жреческие одежды, украшенные богатой серебряной вышивкой: длинные рукава его рясы почти волочились по земле, а на широкой парчовой ленте, перекинутой через плечо, красовалось изображение Башни.

   Старший жрец Тибост замер посередине лестницы, величественно поднял обе руки, унизанные перстнями, вынуждая всех присутствующих на площади замолкнуть, и неторопливо начал вещать:

   - Мудрейший градоправитель эфенди Вех Кариус и я, верный служитель могучего Залмара Вех Тибост, почтили вас великой милостью, жители деревни Быстрицы. Мы великодушно приняли вас в гостеприимном Зинагаре, как истинные верующие позволили вам временно найти здесь приют, окружили заботой и теплотой! Я сам лично провел всю ночь и день в храме в усердных молитвах, на коленях моля бога, дабы он смилостивился над вашими судьбами... Но что же мы получили в ответ? Лишь черную неблагодарность! Вы не только осмелились поднять руку на стража закона, так еще и опорочили служителя Залмара грязной клеветой!

   На площади начались волнения. Толпа, прислушивавшаяся к словам жреца, зароптала. С опаской поглядывая на острые копья стражников, плотным строем закрывавших проход к храмовой лестнице, люди все ближе подходили к разделительной границе. С разных концов площади послышались отдельные недовольные выкрики толпы.

   - Убийца!

   - Душегуб!

   - Будь ты проклят!

   - Гусак - поджигатель! Вздернуть его!