Каракалла. Иисус Навин

Но Александр протиснулся между сестрою и отцом и прервал его просьбою обдумать, чего он требует от девушки. Сватовство императора ведь и ему самому не доставило особенного удовольствия, иначе зачем было бы скрывать, о чем Каракалла шептался с ним в соседней комнате. Пусть он только представит себе, какая судьба предстоит беззащитному ребенку с мужем, о котором даже мужчины упоминают с содроганием. Пусть он вспомнит о матери и о том, что сказала бы она относительно подобного союза. Ведь еще есть время ускользнуть от этого ужасного жениха.

Тут Мелисса обратилась к брату с мольбою:

– Так ты, Александр, проводи меня на корабль и будь моим спутником.

– А я? – спросил Герон, мрачно глядя на землю.

– И ты последуешь за нами! – умоляла девушка, протягивая к нему руки. – О Андреас, скажи же что–нибудь, объясни ему, что ожидает меня!

– Это известно ему и без меня, – возразил отпущенник. – Теперь я должен уходить, так как здесь дело идет о двух жизнях, Герон. Если я не удалю врача от цезаря, то, пожалуй, окажется в опасности жизнь и твоей дочери. Если ты хочешь видеть твое дитя в вечном смертельном страхе, то отдавай ее замуж за императора. Если же ты дорожишь ее счастьем, то беги вместе с нею.

Затем он кивнул головою брату и сестре и возвратился в комнату больного.

– Бежать, бежать! – повторял старик, с негодованием размахивая рукою. – Этот Андреас, отпущенник, христианин… Зачем же так необдуманно головою в стену… Сперва следует взвесить, а затем действовать. Этому учила нас и та, священным именем которой ты убеждал меня.

С этими словами Герон, идя впереди своих детей, вышел из полутемного коридора на свободное место во дворе, и, когда увидал перед собою глубоко вздыхающую и принявшую крайнее решение дочь, в белом дорогом одеянии Коринны похожую на знатную жрицу, ему снова пришла мысль, что она уже и до его заточения перестала быть скромною, податливою игрушкой его капризов.

В какую гордую красавицу преобразилась молчаливая золотошвейка!

– Клянусь всеми богами, Каракалле не придется стыдиться такой императрицы! – И, не привыкши сдерживать себя в присутствии своих детей и в каком бы то ни было отношении, он высказал громко и это соображение. Но ему не пришлось слишком распространяться, потому что теперь только что окончился час ранней трапезы, и со всех сторон появились во дворе должностные лица и слуги святилища, и, таким образом, отец с сыном молча последовали за девушкой сквозь оживленные переходы в жилище главного жреца.

Там их принял Филострат, едва давший Мелиссе время поздороваться с Эвриалой, и с торопливостью и беспокойством, каких еще никогда не замечали в нем, сообщил ей, что император ожидает ее с нетерпением.

При этом философ сделал ей знак следовать за ним, но она, точно ища защиты, прижалась к брату и воскликнула:

– Я больше не хочу идти к Каракалле! Ты самый ласковый и лучший из всех, Филострат, и должен понять меня. Если я пойду за тобою, то это поведет к великому злу… Я больше не в состоянии идти к цезарю!

Но человеку придворному было невозможно уступить девушке ввиду настоятельного приказания властителя, и, как ни было ему это тяжело, но он сказал решительно:

– Я очень хорошо понимаю, что именно удерживает тебя, но если ты не хочешь погибнуть сама и погубить близких тебе людей, то должна подчиниться необходимости. Да, кроме того, ты ведь совсем еще не знаешь, что именно цезарь думает предложить тебе, счастливое капризное дитя!

– Я знаю! О я знаю это! – с рыданием проговорила Мелисса. – Но именно это… Я охотно служила цезарю; но, прежде чем я соглашусь быть женою этого ужасного…

– Она права, – вмешалась Эвриала, привлекая к себе Мелиссу.

Но Филострат взял руку девушки и заговорил мягко:

– Теперь ты пойдешь со мною, дитя, и сделаешь вид, как будто тебе еще совсем не известно, какие намерения имеет цезарь относительно тебя. Это единственный путь для твоего спасения. А в то время как ты будешь находиться у императора, который сегодня может уделить тебе только немного внимания, я возвращусь сюда и посоветуюсь с твоими родными. Приходится решать важные вещи, касающиеся не одной только тебя.

Тогда Мелисса, с глазами еще влажными от слез вопросительно взглянула на Эвриалу; та взяла ее руку, которую держал философ, и проговорила, обращаясь к нему:

– Она тотчас пойдет за тобой.

Затем она повела с собой девушку в свою комнату.

Тут она посоветовала Мелиссе вытереть глаза, своими собственными руками привела в порядок ее волосы и платье и при этом обещала употребить все возможные средства для облегчения ее бегства. Теперь ей следует по возможности спокойно встретить цезаря, как было третьего дня и вчера. Пусть она не тревожится, так как о ней будут заботиться верно и неусыпно.