Карамазов. Книга 2

Беломорцев отвлекся от изучения бумаг и взглянул на меня:

— Вы не смотрите новости, молодой человек? — удивленно спросил он.

— Не успел.

— Напрасно. Надо быть в курсе происходящего в стране и мире. Сегодня, из Дома призрения Николая Чудотворца сбежала группа существ, которые перестали быть людьми.

— А, вот оно что, — протянул я.

Законы в Союзе считались «гуманными», и для Императора и Синода была важна жизнь каждого подданного. Приговаривать людей к смертной казни, и отправлять их в дома призрения было запрещено. Поэтому приговор суда в таких случаях гласил: «Избавить общество от существа, которое перестало быть человеком». А существ уже можно было отправлять на виселицу или колесо. Ну и в дома призрения, само собой.

— Какое крыло? — осторожно уточнил я.

— Северное, — хмуро ответил Калинин и я присвистнул. Неудивительно, что вся жандармерия и ищейки подняты по тревоге.

В северном крыле дома призрения содержались особо опасные преступники, признанные душевнобольными. И все они были обладателями Силы. Аристократы или бастарды.

— И много народа сбежало?

— Да кто их там считал? — удивленно поднял брови Беломорцев. — Северный блок был переполнен. Ситуация сейчас такая. Упадок нравов, безбожие и расшатывание устоев. Вот люди и перекидываются в бесноватых. А если бы казначейство выделило финансирование на постройку новых храмов…

— И все об этом знают? — осторожно уточнил я, не желая слушать рассуждения о значимости религиозных построек.

Калинин кивнул:

— Да. Но людей ничем не удержать от празднований. Ни сбежавшими преступниками, ни землетрясениями, ни наводнениями, ни пожарами. Даже чума не остановит! А если бы мы начнем ограничивать свободных людей под защитой закона и Императора…

— Вспыхнет бунт, — закончил я.

Калинин победно посмотрел на Беломорцева и довольно заключил:

— Ну вот. А ты говорил, что у него совсем котелок не варит.

— Не перехвали, — буркнул жрец. — Ладно, Карамазов. Иди. У нас еще много дел.

Я склонился и вышел за дверь.

Секретарша в холле проводила меня равнодушным взглядом. И мне почему-то стало не по себе. Словно в душу закралась странная, необъяснимая тревога. Ее причину я понял, когда вышел на крыльцо.

В кармане завибрировал телефон. Я вынул аппарат, на дисплее высвечивался номер Виктора.

— Да.

— Ты тоже чуешь? — послышалось в динамике.

— Чую что?

— Зов объекта, — рявкнул Феникс.

Я замолчал. Значит, хранитель здесь. На площади. И пришел он не для того, чтобы бесплатно раздавать детям конфеты.

Я осмотрелся по сторонам, понимая, что искать человека среди многотысячной толпы — дело заведомо безнадежное.

— Переключи на беспроводной наушник, — скомандовал Виктор. — И идем искать.

Я поспешно вынул из кармана коробочку, достал один вкладыш и вставил в ухо. Нажал на подтверждение переключения, которое высветилось на экране. И осторожно двинулся сквозь толпу.

— Если ты подойдешь ближе — ощущение будет ярче, — предупредил меня Виктор. — Двигай к сцене. Встретимся там.

Я послушно принялся протискиваться сквозь толпу. Но обращая внимания на возгласы возмущения. И едва я подошел к помосту, как чувство тревоги накрыло меня.

— Вижу их, — коротко произнес Виктор.

— Их? — переспросил я.

А через секунду, я услышал истошный женский визг.

Обогнув сцену, я нырнул под заградительную полосу. И понял, кого именно «их» видел Виктор.

Глава 4. Представление

У крайнего трейлера, в которых обычно отдыхали звезды эстрады, стояла черная «Волга-Консул». Двери машины были распахнуты, а на асфальте у авто уже лежали три трупа в костюмах охраны. За машиной приготовилась к бою девушка. Невольно отметил, что стойка у нее правильная и расположилась она грамотно — оставив за спиной глухую стену.

Мне казалось, что я видел ее раньше. Невысокая, ладно сложенная, с высокой грудью под тесной футболкой, поверх которой оказалась надета портупея, которая выгодно подчеркивала все прелести девушки. А кожаные шорты и вовсе выглядели нарочито соблазнительными.

К машине уже крались несколько парней в зеленых робах Дома призрения. На куртках большими буквами было нанесено «Северное крыло». Я поморщился, понимая, что недолюди будут сильными соперниками. Которые презирают боль и не боятся смерти и наверняка будут биться до полного выгорания.

И в этот момент я увидел, как на сцену поднимается еще один человек. Он был облачен в черный плащ, на голове красовался высокий цилиндр, а лицо прикрывала странная маска из мешковины, окрашенная в красный цвет. Незнакомец вышел на помост, постучал пальцем по микрофону, проверяя, включена ли техника. Раздавшийся противный звук вызвал несколько ругательств у собравшейся публики. Не замечая недовольства, парень громко объявил звонким голосом:

— Дамы и господа, добро пожаловать на представление в честь празднования Дня Святого Петра.